Лукас Штенцель, 42 года, владелец захудалой булочной в районе Кройцберг, каждое утро начинал с проверки счетов. Запах ржаного хлеба смешивался с ароматом дешёвого кофе из автомата у входа. «Снова просрочка по аренде, — бормотал он, перебирая бумаги. — Эрих, ты хоть крендели доделал?» Помощник Эрих, лысый мужчина в заляпанном мукой фартуке, хрипел из-за печи: «Духовка дымит, как паровоз. Денег на
Элис, биотехнолог из венской лаборатории «ФлораГен», выводит генномодифицированный цветок пурпурного оттенка, выделяющий пыльцу с антидепрессивным эффектом. Её сын Джо, 13 лет, страдает от социальной тревожности — носит наушники с белым шумом, чтобы заглушить голоса в школе. В теплицах лаборатории, пахнущих сырой землёй и пластиком, Элис тайно тестирует растение на крысах. Одна особь, №12,
В Берлине адвокат Юлия Мерц, заваленная папками с делами о наследстве, случайно натыкается на старый конверт с фотографиями лесного массива под Потсдамом. Ее клиент, пожилой биолог Рейнер Шольц, упоминает за шерри в своем кабинете, заставленном чучелами птиц: *«Там не земля, а могильник. Но доказательства… они как осенние листья — сгнивают, если вовремя не собрать»*. Параллельно полицейский
Томас, 19 лет, механик из берлинского Кройцберга, каждую субботу чинит BMW E46 у дяди Клауса в гараже на Вильгельмштрассе. Его друг Марк, с обгоревшими от сварки пальцами, бросает ключ на верстак: «Снова пропустишь пятничные посиделки у Штефани? Ты с этими мячами как одержимый». Томас прячет запасную форму под сиденье клиентской машины — мать не должна найти, пока разгружает стиралку в их
В пригороде Дамаска, Восточная Гута, 2016–2018. Подземный госпиталь в заброшенной каменоломне: цементные стены, провода свисают с потолка, запах антисептика смешивается с пылью. Педиатр Амани Баллур, 30 лет, в потертом халате, перевязывает девочку с осколочным ранением после авиаудара. «Она не последняя сегодня», — говорит хирург Салим, вытирая лоб рукавом. В коридоре — очередь из женщин с
Йонас, студент-архитектор из Лейпцига, каждое утро покупает два капучино в пекарне на углу Эрнст-Леммер-штрассе — второй стакан для соседки Лии, которая вечно опаздывает на лекции в Bauhaus-Universität. Они обмениваются парой фраз у лифта в старом доме с треснувшими витражами: «Ты вчера опять оставила свет в ванной», — бурчит он, протягивая кофе. «Зато твой кактус жив только благодаря мне», —
Лив, шестнадцать лет, находит упаковку теста под раковиной в школьном туалете после третьей задержки. Эмма, её подруга с розовыми волосами и пирсингом в брови, жуёт жвачку, прислонившись к кафельной стене: «Может, просто стресс? У меня тоже раз сбивалось, когда папа с мамой ругались». Лив молча разворачивает инструкцию, пальцы дрожат. Две полоски. После уроков она трясётся в автобусе до района
В замке Шварценфельс, затерянном среди густых лесов Баварии, принцесса Лина — дочь покойного короля Альбрехта — прячется от мачехи Гримхильды, завладевшей троном через обман. Лину выдает не только белоснежное платье, выцветшее от стирки в речке Мюрц, но и привычка разговаривать с вороном Карлушей, который приносит ей обрывки сплетен из кухни замка. Когда Гримхильда приказывает леснику Эрнсту
Лена, с потёртым чемоданом и сигаретной пачкой в кармане пальто, приезжает в здание с облупившейся вывеской *«Nordlys»*. Лифт скрипит, поднимая её на четвёртый этаж, где Эрик, хозяин с шрамом через левую бровь, молча протягивает ключ от номера 407. В столовой за чашкой чёрного кофе Виктор, парень в растянутом свитере, тычет вилкой в омлет: «Ты тоже не смогла дойти до моста?» На стене — часы с
В душном холле гостиницы на окраине Берлина Лена поправляет висящую криво табличку с ценами, пока Марк ругается с поставщиком из-за просроченного белья. «Опять эти чеки потерял? Ты хоть понимаешь, что без них мы в минусе?» — шипит он в трубку, вытирая пот со лба. Лена крадет ключи от номера 305, где под ковриком спрятала пачку наличных от сомнительного клиента. Вечером в баре «Корона» она
Блохин приезжает на переулок возле вокзала Шарлоттенбург, где нашли тело мужчины с татуировкой дракона на предплечье. Рядом валяется разбитый фонарь, стекла смешались с лужами. Анна, его напарница в потрепанной кожаной куртке, тычет в труп карандашом: «Следов инъекций нет. Смотри — синяки в форме полумесяца». Блохин достаёт термос, кофе пахнет гвоздикой — привычка ещё со времён работы в Дрездене.
Лина застряла на лекции по философии в берлинском университете, когда получила смс от Юлиуса: *"Жду у того кафе с зелеными столами. Принеси свои записи по Ницше"*. Он сидел, разглядывая трещину в чашке эспрессо, когда она швырнула на стол потрёпанную тетрадь. «Ты вообще спал эту ночь?» — спросила Лина, тыча пальцем в его синяки под глазами. Юлиус, не отрываясь от конспекта, пробурчал: