Юстас, паромщик из Каунаса, заметил треснувший каменный амулет в сетях после шторма на Немане. «Эй, Алгис, глянь-ка! — крикнул он напарнику, вытирая ладонь о промасленную куртку. — Похоже на ту штуковину из легенд про Жямайтских волков». Тем временем в Риге Лига, архивистка с фамилией Озолиня, копалаcь в подвалах Национальной библиотеки, отыскав карту XVIII века с отметкой у церкви Святого Петра.
Эдвин, сорокалетний водитель грузовика с завода *Dzintars*, разгружал ящики с дезодорантами, когда позвонила сестра Лайма. «Они опять приходили, — прошептала она, — оставили газету с обведённой статьёй про долги. Там цифра… 17 000». Он вытер ладонь о засаленную куртку, разглядывая пятно от кофе на водительском сиденье. На следующий день, заехав к ней в хрущёвку на Краста, Эдвин нашёл в почтовом
Лийс, 17 лет, рыжеволосая в круглых очках, копошится в архиве Таллинской городской библиотеки. Пальцы в краске от акварели листают потрёпанный дневник 1943 года — между страницами о бомбёжках выпадает схема с отметкой у Ратушной площади. «Kus see müürilõik on?» — бормочет она, поправляя шарф с вышитыми льняными колосками. На улице, возле замерзшего фонтана, парень в зелёной парке с нашивкой
В старом рижском районе, среди панелек с облезлой краской, 17-летний Янис Калниньш чинит дрон «Falcon-3» на кухне, заваленной платами и паяльником. За окном — неон вывески автомастерской «Vējš», мигающий сквозь дождь. Внезапно дрон ловит помехи: на экране мелькает силуэт заброшенной мебельной фабрики на улице Лачупес, где Янис когда-то нашел ржавый медальон с гравировкой «V-93». Его сестра Лига,
Юрис, парень в помятом плаще, копался в архиве рижской библиотеки. Нашёл письмо 1944 года с упоминанием тайника в старом гараже за автовокзалом. Лина из Каунаса, в синей куртке с оторванной молнией, звонила ему с автостанции: «Тут ящики с эмблемой «Саулес» — как в твоей фотографии. Но вскрыть не могу — ржавый замок». За её спиной гудел холодильник в закусочной, пахло жареным луком. Юрис смял
В Риге, в полузаброшенном общежитии на улице Тербатас, Янис, студент-историк с татуировкой вороны на запястье, находит в стене дымохода пожелтевший конверт с картой Латгалии. Рядом — пустая бутылка «Стокы» и следы сажи на линолеуме. «Ты опять копался в хламе?» — бросает его соседка Марта, развешивая мокрые носки на батарею. Карта приводит Яниса к заброшенной лютеранской кирхе под Даугавпилсом,
Лотта, в рваных кедах и с рюкзаком, набитым бутербродами с селедкой, копалась в старом сундуке на чердаке бабушкиного дома в Пярну. Под слоем пожелтевших газет 1940-х нашла потрескавшийся дневник с картой — на ней красным крестом был помечен остров Сааремаа. «Смотри-ка, Юрген, тут про какой-то камень… Говорят, он светится, как луна в полнолуние», — ткнула пальцем в страницу, размахивая фонариком
Анна, 23 года из Люксембурга, роется в старом сундуке на чердаке бабушкиного дома. Находит потрепанную тетрадь с рецептами на эстонском и латышском языках, перевязанную шерстяной ниткой. «Ты помнишь, как мы солили капусту с Ингрид из Риги?» — вспоминает бабушка, указывая на пятно от свёклы на странице борща. Анна замечает странные пометки: «Кёльн, 1989. Ищи Лизу в пекарне у моста» и «Рига, рынок,
Мартин, худой радиомеханик из Таллина, прятал транзисторы в полых кирпичах сарая, пока его сестра Майя отвлекала патруль болтовнёй о дефиците туалетной бумаги. В порту Пирей Катерина, дочь расстрелянного греческого партизана, перешивала на машинке «Зингер» подкладку пальто, зашивая туда списки имён. Их свёл слепой торговец оливками в Афинах, сунув Мартину записку: *«Скажи ей, что в Фессалии ещё
В старом районе Риги, возле портовых складов, Эмилс Балодис, 22 года, разгружает ящики с углем. Его сестра Лига, в платье с выцветшими заплатками, тайком передает ему листовки с текстом: «Пороховой завод – не наша могила». По вечерам они слушают радиоприемник в квартире с отклеившимися обоями, где их сосед, бывший учитель Рудольф, вспоминает про студенческие протесты 1905-го. «Помнишь, как отец
Матия, хорватский рыбак из Сплита, каждое утро чинит сети с запахом йода и соли на руках. Его сестра Ивана, работающая в загребском музее, присылает письмо с фотографией разбитой мраморной плиты XV века — на ней выцарапаны латинские буквы, совпадающие с татуировкой на его плече. В это же время в Риге Лига, реставратор, обнаруживает под слоем штукатурки в церкви Св. Петра фреску с тем же узором:
В портовом районе Риги Олег, вязаный шарф до подбородка, разгружает ящики с консервами. В кармане – деревянная иконка с изображением Георгия Победоносца, завернутая в газету *Diena*. Вечером в баре «Альфа» местный антиквар Юрис, пахнущий льняным маслом, шепчет: *«Немцы в 43-м закопали серебро под Даугавой. Ты везешь в Вильнюс – Эмилия заплатит»*. На пароме в Клайпеду Олег прячет иконку в потертый