Алия, продавщица на рынке Петалинг в Куала-Лумпуре, каждое утро начинает с разгрузки ящиков со специями и рыбой. Ее старший сын, Амир, ворчит, завязывая школьный галстук: *"Ма, опять тухлая креветка воняет в холодильнике"*. Дочь Сара, пряча под кроватью крашенные в тайном салоне волосы, умоляет: *"Не говори папе про розовый, он опять про имама в мечети заведет"*. По вечерам
Амир, младший инспектор порта в Куала-Лумпуре, копит деньги на операцию матери — каждый день после смены пересчитывает купюры в конверте под треск вентилятора. Его старший брат Харис, журналист, исчезает после расследования контрабанды старинных реликвий из мечети Джамек. В ящике стола Амир находит записку: *"Код 786 — ищи у рыбного причала, где пахнет тухлой креветкой"*. Он пробирается
Булан, младший копирайтер в агентстве «Creative Pulse» на улице Джалан Ампанг, ежедневно сталкивается с коллегами в узких галстуках, которые перебивают её на летучках. Амир, её начальник, постоянно переносит дедлайны для клиента из аптечной сети, ворча: «Ты не понимаешь, как работают *настоящие* продажи». Разиф, сосед по офису с пятнами от кофе на рубашке, втирает ей про «женскую логику», пока
Амир, 32-летний таксист из Петалинга, каждое утро начинает с протирания лобового стекла тряпкой, пропитанной конденсатом от ночной влаги. Его маршрут — от рынка Пасар Сени до квартала Чайнатаун — обрастает знакомыми лицами: старик-продавец _наси лемак_ машет ему через окно, а студентка Аиша регулярно просит подвезти до колледжа, ворча: «Опять пробка на Jalan Tun Sambanthan… Можно объехать через
Ли Миньхуэй, 28 лет, работает на рыбном рынке в Цзилуне, таская корзины с кальмарами и ледяной скумбрией. После смены заходит в забегаловку «Золотой дракон», заказывает суп с говяжьими жилами, слушает, как хозяин Вэй ругается с поставщиком: «Опять тухлые креветки подсовываешь? В прошлый раз клиенты чуть кипятком мне лицо не ошпарили!». Дома, в квартире над прачечной, мать требует денег на лечение
Марайя шагала по пыльным улицам Куала-Лумпура, сжимая в руке потёртую фотографию брата — Лукас улыбался в камеру, за спиной маячил силуэт заброшенной шахты. На рынке у лотка с сушёной рыбой старик в клетчатой рубахе пробормотал: «Твой брат... он спрашивал про старые шахты», — разворачивая лепёшку с карри. В рюкзаке у неё нашли пачку писем с пометками «Сидней» и обрывок карты, где жирный крест
Амир замечает, как грузчики в порту Кланга перебрасывают ящики с маркировкой «электроника», но внутри пахнет гнилыми апельсинами. Его друг Рази, чиня мотор лодки, бросает: *«Ты опять лезешь куда не надо. Помнишь, что случилось с Хассаном?»* Амир молчит, сжимая фото сестры Лины — на обороте её почерк: *«Встречаемся у киоска с роти-чанай в семь».* Лину позже находят без сознания возле заброшенной
Амир, мясник с рынка Петалинг, первым заметил странности — у клиентов начали синеть ногти, а старуха-торговка рисом жаловалась на «проклятых крыс», кусающих людей по ночам. Когда доктор Лина из городской клиники принесла ему пробирку с черной слизью, найденной в канализации за ларьком с *сате*, он рассмеялся: «Ты думаешь, я виноват, что туристы травятся моим кебабом?» На следующий день рыбак
В Джакарте 23-летняя Айя, помощница режиссёра в полуподпольном театре «Гедоанг», тайно переписывает сценарий ночами на кухне, заваленной пустыми чашками от *копи тубук*. Её сосед Ридо, звукооператор, ворчит: «Опять свет горит до трёх — крышу теперь чинить будешь?» Через неделю Айя случайно оставляет черновик в такси, которое забирает малайзийский продюсер Захара, приехавший на гастроли с труппой
Амир и Лина переехали в двухэтажный дом на окраине Куала-Лумпура после того, как Амир нашел объявление с ценой «как за комнату в общежитии». Трещины на стенах заклеили старыми газетами, а в кухонном шкафу пахло гвоздикой — Лина шутила, что это «аромат прошлого хозяина». Ночью скрипели половицы, хотя оба сидели неподвижно. «Тут просто сквозняк», — бурчал Амир, проверяя окна. Лина нашла тряпичную
Абдул копается в огороде, вытирая пот с лица тряпкой. Забор, который он чинил всю неделю, снова покосился после дождя. «Эй, Аяш, неси молоток!» — кричит он дочери, та ворчит, отрываясь от рисования: «Опять? Я же в школе устаю!» Эма, младший, пытается поймать курицу для супа, но та улетает на крышу сарая. Сара развешивает белье, поглядывая на керосиновую плиту — сегодня опять рис с овощами, банка
Райан, 19 лет, подрабатывает в кафе *Sore Hati* в Джокьякарте, развозит заказы на потрёпанном мопеде с наклейкой «Берегись пингвинов». Его соседка Лина, студентка-архитектор, вечно просит привезти ей кофе с гамбангским пальмовым сахаром: «Если опоздаешь, сама перекрашу твою стену в розовый». По вечерам они сидят на крыше общежития, слушая рок группы *Seringai*, пока Лина рисует в блокноте