В Екатеринбурге инженер-металлург Артем Воронин, заляпанный машинным маслом, обнаружил в архиве завода старые чертежи моста через Исеть. Через неделю в чате «Север-Юг» всплыло фото документа с подписью: *«Кто поднимет — тому скидка на стройматериалы. Админ, не бань»*. В Казани студентка Алия Гарифуллина, торопясь на пары, наткнулась на объявление о конкурсе городских проектов. В автобусе №12 она
Сергей Малышев, инженер из Екатеринбурга, обнаруживает в служебной почте чертежи с пометкой *«Проект 12-Б»* — их нет в планах завода. Начальник цеха, Геннадий Петрович, хрипло смеётся: *«Забей, это старый мусор. Тут каждый второй файл десятилетиями болтается»*. Но вечером, копаясь в архивах завода, Сергей натыкается на фотографию 1987 года: тот же чертёж, подписанный рукой его отца. В углу снимка
Лера, 12 лет, живет с отцом Артёмом в панельной пятиэтажке на окраине Екатеринбурга. Каждое утро она рисует на листочках из тетради по географии цветными карандашами объявления: «Ищу маму. Звоните после 18:00», — и клеит их скотчем на остановках между рекламой микрозаймов. Артём, возвращаясь с завода в замасленной куртке, молча срывает листовки, пока дочь спит. «Пап, а если она не придет?» —
Лида вытирала кисти тряпкой, пахнущей скипидаром, пока начальник цеха тыкал пальцем в приказ о закрытии завода. «К пятнице освободить цех, Смирнова. Эти ваши цветочки никому не нужны», — бросил он, оставляя отпечаток жирного пальца на её эскизе маков. Вечером, разбирая архив в подсобке, она нашла потёртый альбом с подписью «Ольга, 1968» — бабушкины наброски кобальтовых роз, которые та рисовала до
Князь Юрий из Ростова приехал в Новгород с тремя всадниками — кони еле шли, подковы потерялись в грязи у Ильменя. В кузнице на Торговой стороне Гаврила, мужик с обожжёнными пальцами, бросил молоток в бочку с водой: *«Пять лет ковал гвозди, теперь коней ваших подковываю. Зря, что ли, немцы сталь дорогую привезли?»* Юрий, снимая плащ в углу, усмехнулся: *«Твои гвозди в Ростове на иконах держатся.
Лида, пятнадцать лет, живет в двухэтажном деревянном доме на окраине Тобольска. По утрам она разгружает ящики с рыбой на рынке, потом бежит в библиотеку имени Короленко — там в углу, за стеллажом с потрепанными энциклопедиями, у нее тайник: коробка из-под конфет с блокнотом и ручкой. Однажды, протирая пыль с полки, она находит затертый томик Тургенева, внутри — конверт с фотографией 1983 года:
Анна, бывший менеджер рекламного агентства, в пятницу получила расчетный конверт с синей печатью. Вместо арендованной квартиры на Чистых прудах переехала в родительскую хрущевку под Тверью — зеленый диван с дыркой от кошки, холодильник гудит как трактор. Подруга Лера звонила в скайпе: «Ты точно хочешь сидеть в этом музее совдепа?» Анна разбирала коробки с детскими книгами, наткнулась на фото с
Северина возвращается в поселок Усть-Койра после смерти отца, рыбака Игоря, который сорвался со скалы при странных обстоятельствах. В избе с треснувшей печью она находит его записную книжку: «Ледяная жила под сопкой Ныргын — не для людей. Там только тени ходят». Денис, ее друг детства, теперь работает водителем на метеостанции, уговаривает не лезть в запретные места: «Твой батя сам запрещал туда
Артём, механик из автосервиса на окраине Екатеринбурга, получил смс от младшего брата Никиты: «Встречай у гаража в 23:00. Без света». Возле ржавых ворот, под вой ветра в проводах, Никита вывалил из рюкзака пачку замёрзших долларов. «Слушай, это Петрович с Уралмаша… — задыхался брат, поправляя распухшую губу. — Я думал, один рейс, а он…» Артём нащупал в кармане ключи от «девятки» — машину на
В провинциальном городке под Пермью, где деревянные дома соседствуют с облупленными хрущёвками, 32-летняя медсестра Лена находит в кармане умершего отца, слесаря Николая, потрёпанный конверт с адресом в соседнем районе. Внутри — фотография женщины в платке и записка: «Прости, я не смог сказать». Её младший брат Антон, вечно в масляной спецовке с местного завода, отмахивается: «Брось копаться — он
Анна, 34 года, перебирает пожелтевшие листы в тетради деда на кухне своей питерской булочной. Запах жженого сахара смешивается с гудением холодильника. «Ваниль... не из пакетика, а стручки с Мадагаскара, чёрт возьми», — бормочет она, вытирая руки о фартук с пятном от ежевичного джема. В углу мигает неисправная неоновая вывеска «Свежая выпечка». На следующее утро в городском архиве, где пахнет
Артем чинил старую «Ладу» в гараже за ТЭЦ, когда Лера пришла с ультиматумом. Она поставила на стол пакет с замерзшей курицей, достала сигарету из кармана джинсов: «Через неделю уезжаю. С тобой или без». В углу горела лампочка без плафона, тень от велосипедной рамы падала на трещину в стене. На следующий день Артем вынес из мастерской три аккумулятора, обменял их на конверт с деньгами у Славика