Лера в розовой кофте, которую не стирала месяц, и Катя с сигаретой "Беломор" зажатой в зубах, сортируют вечерние поставки в "Моднице". Начальница Светлана Сергеевна, в своем синем костюме с блестками, орет из кабинета: "Завтра инвентаризация, не вздумайте сваливать!". Катя швыряет пачку джинс на пол: "Слышала? Опять до ночи пахать. А зарплата — как в
Катя вскипятила чайник на старой газовой плите, пока за окном дождь стучал по крыше авторемонтной мастерской. Блэк, в заляпанной маслом куртке, копался под капотом «Жигулей», бросив на табуретку пачку «Беломора». — Опять генератор? — крикнула она, протирая руки об фартук с пятном от варенья. Он высунулся, вытирая лоб тыльной стороной ладони: — Глючит, как твой магнитофон. Дай проводки проверить.
Маша, рыжая девочка в выцветшем сарафане, каждое утро бежала через огород к колодцу, таская железное ведро с отколотой эмалью. Её мать, Лидия Петровна, ворчала из-за плиты: *«Опять грязь на пороге оставила — хоть веником привяжи к ногам»*. Завтрак — гречневая каша с комками и чай из сушеной малины — прерывался гулом трактора за забором: сосед дядя Коля вез мешки с картошкой на рынок. В пятницу,
Кирилл, механик из сервиса у станции «Полежаевская», в пятницу вечером нашел в разобранном «Жигуле» деревянную шкатулку с выцарапанной надписью «7». Внутри лежали истлевшие бумажки на церковнославянском. За бутылкой «Оболонского» с соседом Олегом, таксистом, они разобрали только «исполнится» и «желание». Олег, смеясь, пробормотал: «Хочу, чтобы Катька с третьего этажа перестала орать на мужа!»
Кирилл, 27 лет, слесарь с донецкой шахты "Прогресс", после ночной смены натыкается на ржавую коробку с чертежами странного устройства — что-то вроде громоотвода, но с медными спиралями. В углу стоит подпись: «Лаборатория №4, 1986». Заинтересовался, начал ковыряться в архивах заброшенного НИИ за городом. Там встретил Настю, студентку-историка из Харькова, которая искала документы про
В посёлке Геолог, затерянном в сибирской тайге, бывший геолог Макар Степаныч копается в старых картах с пометками красным карандашом. Его сосед Семён, водитель с прожжённой курткой, притаскивает ржавый ящик с динамитом из заброшенной шахты. «Тут ни черта не сходится, — бормочет Макар, сверяя компас с потёртой схемой. — Вон, у ручья метка, а там сейчас болото». Они спорят из-за бутылки
Лидия, в розовом фартуке с подпалиной от плиты, нарезала тесто для пельменей, когда в дверь постучали. Мин, соседка сверху, протянула плоскую коробку с липкими рисовыми пирожками: «Для вашей Кати. Чтобы энергия Ци не терялась перед экзаменами». В прихожей висели засохшие ветки вербы от прошлой Пасхи, а на подоконнике Мин расставила бумажных драконов, которые цеплялись за занавески. Алексей,
Вера, пятнадцать лет, живет в городе, где улицы заканчиваются промзоной. Мать, Татьяна, после ночной смены в больнице разогревает вчерашнюю картошку, пахнет лекарствами от её халата. Вера на чердаке находит коробку с отцовским «Зенитом» — плёнка засвечена, объектив в царапинах. «Хватит в этом хламе копаться, уроки бы сделала», — Татьяна ставит тарелку на стол. «Это папин аппарат, я его починила»,
Серега, парень лет семнадцати, копался в гараже у причала, чиня мопед соседа. Его друг Витька, в засаленной футболке с надписью «Аэрофлот», притащил обрывки чертежей от дедовского У-2, найденные на свалке за старым элеватором. «Слышь, тут двигатель М-11 упомянут, — Витька тыкал пальцем в расплывчатые линии, — у дядьки Гриши в ангаре ржавый карбюратор валяется, может, подойдет?» Серега, вытирая
Макс, пятнадцатилетний парень с потертым рюкзаком, находит в гараже отца трещину в кирпичной стене — за ящиком с гвоздями и велосипедом, у которого спущено колесо. Через щель он проваливается в Тёмный мир: там тот же город, но с выцветшими вывесками, заводскими трубами, дымящими фиолетовым, и станцией «Мостовая», где вместо поездов скользят тени. Лика, соседка с третьего этажа, замечает сажу на
Максим, пятнадцатилетний школьник из Подольска, находит своего хорька Федьку бездыханным в картонной коробке у гаража. Отец, Николай, в засаленной футболке и с папиросой в зубах, утирает масло с разобранного двигателя «Жигулей»: «Сбежал, в проводах запутался. Пришлось пристрелить». Максим тычет пальцем в дыру на боку хорька: «Ты что, обалдел? Он же в клетке сидел!» В ответ — ворчание про
Алиса, 17 лет, живет в панельной пятиэтажке на окраине Екатеринбурга. После уроков она прячет разбитый экран телефона в карман ветровки, пока учительница математики, Маргарита Семеновна, пишет на доске формулы. Одноклассники смеются над ее потрепанным рюкзаком, испачканным краской из кабинета ИЗО. "Ты думаешь, если будешь молчать, они перестанут?" — Катя, соседка по парте, протягивает