Илья, щурясь от утреннего света, поправлял кортик на поясе, пока Саша рядом ковырял ногтем засохшую грязь на сапоге. «Ты опять вчера в карты до звонка играл? — бросил Илья, замечая помятый воротник у товарища. — Гришин тебя снова на плацу выставит». Казарма в Питере пахла махоркой и мастикой для сапог. После построения — десять кругов по плацу, уроки штыкового боя в зале с треснувшими стенами.
Марьяна, 23 года, снимает угол в хрущевке на окраине Питера. Каждое утро — перекур на балконе с соседкой Аллой, пока кипит чайник. «Опять эти сопливые троллейбусы», — бурчит она, заворачиваясь в потертый плед с оленями. Днем — курсы японского в бизнес-центре «Ладога», где преподает замкнутый аспирант Кирилл. «Идиома «самурай без меча» — не про отсутствие, а про выбор», — поправляет он, пряча
Анна Королёва, учительница литературы из провинциального Сосновска, каждое утро заваривает чай в потёртом термосе и проверяет сочинения в тетрадях с фиолетовыми чернилами. Её сестра Лера, работавшая официанткой в кафе «У Валентина», пишет ей смс: «Встретимся у гаража, надо поговорить». Через час звонок из морга — тело Леры нашли в реке с петлёй из рыболовной лески на шее. В кармане её куртки —
В 1942-м под Сталинградом Иван Сорокин, бывший охотник из сибирской тайги, три дня пролежал в развалинах мельницы, обматывая ствол винтовки тряпкой, чтобы пар не выдал позицию. Его напарник, 19-летний Федор Климчук, дрожащими руками разминал замерзшие пальцы перед выстрелом — за спиной у них трещала полевая кухня: повар Вася, хрипя «Жри, пока горячее», разливал в котелки пшенку с салом. «Видишь,
Виктор Лунегов, 43 года, водит старенькую «Ладу» с потёртыми боками и бардачком, забитым квитанциями за свет. Его офис — кухня в двушке на окраине Перми, где пахнет подгоревшей гречкой. Телефон трещит: «Ты где, Витьк? Опять затянул с отчётом?» — голос Светланы, бухгалтерши с малиновым гель-лаком, которая выкуривает по пачке «Беломора» за смену. Он мямлит: «Через час привезу», поправляя очки,
Лера, девятнадцатилетняя студентка из Санкт-Петербурга, подрабатывает в булочной на Невском. Однажды, разбирая завалы в подсобке, она находит потёртый блокнот с выцветшими чернилами — записи 1942 года, подписанные именем Елизавета. «Смотри, бабуль, тут про наш дом», — показывает она бабке Нине, размахивая листками за чаем с брусничным вареньем. В тетради — схемы бомбоубежищ под соседним двором и
Кирилл, пятнадцатилетний парень из деревни Подгорное, находит в старом сарае деда потрепанный дневник с зарисовками странных светящихся узоров. В тот же вечер, возвращаясь с рыбалки на озере Светлое, он замечает, как сгущается туман у воды, принимая форму тех же линий. «Ты видел? Это как в записях деда», — говорит он соседке Лизе, которая чинит сеть на крыльце. Девушка отмахивается: «Опять про
В горном селе под Тбилиси старый кузнец Арчил находит в развалинах крепости Ананури ржавый меч с выгравированным именем «Вахтанг». Он прячет находку, но об этом узнаёт его племянник Сандро, водитель грузовика, перевозящий контрабандный бензин через границу с Россией. В тот же день в село приезжает Ольга, журналистка из Ростова-на-Дону, ищущая следы пропавшего отца-археолога. Она останавливается у
В Санкт-Петербурге, 1801 год. Император Павел, худой, с нервным подёргиванием век, каждую ночь обходит коридоры Михайловского замка, проверяя замки на дверях. Его жена Мария Фёдоровна, в чепце с вышитыми розами, пытается уговорить его лечь спать: *"Опять будешь слушать, как ветер в трубах воет? Соломонка уже третью неделю карты не раскладывает — боится, что ты её в крепость отправишь"*.
В ветхой квартире на окраине Нижнего Тагила пенсионер Сергей Петрович Морозов, бывший сапер, каждое утро протирает тряпкой портрет отца-фронтовика. В ящике комода — письма 1943 года, пробитая каска и орден Красной Звезды, который он прячет от внука-школьника Андрея. «Деда, а почему у тебя медаль без колодки?» — спрашивает мальчик, разглядывая вещи. Сергей молчит, достает ключ от гаража: там
Кирилл, студент-архитектор из Питера, нашел потрескавшийся осколок зеркала в груде хлама на барахолке у Сенной. «Бесплатно, только заберьте», — бросила бабка в платке, даже не подняв головы от вязания. В общаге, заливая лапшу кипятком, он примерил осколок к трещине на стене — совпало. С тех пор стал замечать в отражениях тени: девушку в промокшем пальто на мосту Лейтенанта Шмидта, старика с
Антон шагает по обледенелой тротуаре мимо полуразрушенного магазина «Рассвет», сжимая в кармане ключи от родительской квартиры. В прихожей пахнет жареной картошкой и затхлостью — мать, Людмила Семёновна, в застиранном фартуке молча ставит на стол тарелку с щами. «Ты ж мороженое раньше тут прятал, помнишь?» — бросает она, вытирая ладонью крошки со скатерти в цветочек. Антон вертит в руках солонку