Лера выгружает чемодан с поезда «Новосибирск–Москва», пролистывая смс от матери: «Устроилась?». Общежитие на Шереметьевской — комната 12, где Катя, соседка-парикмахер, красит ресницы перед зеркалом с трещиной. «Тут горячую дают только до восьми, — предупреждает она, затягиваясь «Вирджинией». — Завтракай быстро». Утром Лера моет полы в «Евросети» на Тверской, пряча потёртые кроссовки под
В загородном доме под Рязанью собрались Олег, его бывшая жена Ирина, её новый муж Сергей, соседка Марина с дочкой-подростком Леной. Новогодний ужин прервался — метель повалила столб, свет погас, дорогу замело. Олег полез в подвал проверять генератор: «Щас починю, только масло долить». В коридоре Лена наткнулась на запертую комнату с царапинами на двери. Сергей, потягивая коньяк, пробурчал:
Настя, швея из ателье "Рассвет", обнаружила в старом комоде с заедающими ящиками связку ключей с выцарапанными инициалами "М.Г." Рядом валялась потёртая открытка с видом Петербурга и пятном вина. Соседка Лида, затягиваясь папиросой на общей кухне, буркнула: *"Твоя мать, Катя, всегда твердила — ключи только к бедам. Смотри, не спугни своё тихое житьё-то"*. Сергей, муж
В провинциальном городке под Выборгом сестры Лида и Вера Соколовы натыкаются на коробку с детскими рисунками в подвале обветшалой библиотеки. Лида, 28 лет, архивистка с привычкой жевать карандашные грифели, замечает на обороте листа с ромашками дату «1984» и подпись «Марина Г.». Вера, 16, в потертой школьной куртке, тычет пальцем в пятно на углу: «Это не ржавчина. Пахнет железом, как у бабки в
Лиза Соколова, 24 года, моет полы в кафе «У Маргариты» на углу Подольской и Декабристов. В подсобке между мешками с мукой она натыкается на рваный рюкзак с пачками рублей — деньги Артёма Козлова, местного поставщика стройматериалов, который крутит дела из пивной «Гранат» в Коломне. Лиза прячет рюкзак в старую духовку у бабушки в коммуналке на Пряжке, но через два дня Артём ловит её у метро
Сергей Малышев, владелец разорившегося цеха по производству пластиковых окон в Екатеринбурге, после пьяной перепалки с женой в хрущевке на улице Белинского завалился на диван и нашел в старом чемодане школьный дневник. Там между страниц с двойками по алгебре лежал листок с детской схемой «идеального города» — он нарисовал его в 1998-м с одноклассником Артемом, который теперь торговал запчастями
В клинике на окраине Москвы психиатр Марк Зимин в разводе с женой пытается восстановить связь с дочерью Лерой, которая живет у бывшей супруги в хрущевке с попугаем-болтуном. Его рутина — сеансы с пациентами в кабинете с панорамными окнами, где он заедает стресс домашними кабачковыми оладьями. Однажды к нему приводят Настю, девушку в рваных кедах, которая разрисовала стену гаражей фразами вроде
Антон выходит из поезда на станции «Северная-Заводская», пробираясь через толпу в рваных пальто. В кармане – фото брата Миши, сделанное возле старого элеватора. «Искать тут? Да вы с ума сошли», – хрипит таксист, отворачиваясь, когда Антон называет адрес. Приходится идти пешком мимо обледеневших гаражей, пока не натыкается на пятиэтажку с выбитыми окнами. В подъезде пахнет горелой проводкой, на
Настя, девушка в кринолиновом платье и потёртых ботинках, очнулась на скамейке возле ТЦ «Авиапарк». В кармане — потрёпанное письмо 1867 года адресованное кузине Ольге. Сергей, менеджер с кофе навынос, принял её панику за бред: «Вы из киноштурма сбежали? Кареты тут сто лет не видели». Она тыкала пальцем в экран его iPhone, пугаясь внезапных звуков: «Сия шкатулка — колдовская?» Пришлось вести её в
В Диканьке кузнец Вакула, руки в саже, ковыряет гвоздь из-под ногтя, пока Оксана, в платке с вишневым узором, насмешливо крутит перед ним сережку. «Хиба такi кавалери козам роги крутять? — щелкает семечки. — Привезеш черевики, якi в цариці, тоді й говоритим про весілля». Ночью Вакула, схватив черта за хвост у заснеженном лесу, летит в Петербург — у кармане у него краюха хлеба, завернутая в платок
Денис чинил керосинку, пока Ирина перебирала детские кофты в картонной коробке. «Опять трещины на окнах заклеивать будем?» — спросила она, глядя на запотевшее стекло. Они жили в заброшенном посёлке под Псковом, где облупившаяся краска на бараках сливалась с серым небом. Сын Миша, восемь лет, рисовал на обоях углём — ёлки с синими иголками, людей без лиц. Вечером Денис нашёл в сарае ржавый счётчик
Евгений Стишин, следователь с мешками под глазами, приезжает на заброшенный завод в районе ВИЗа. Там нашли тело девушки в синей куртке «North Face», рядом — разбитый телефон Xiaomi. В кармане — чек из аптеки на ул. Малышева: «Парацетамол, бинт, 14:30». Напарник, Игорь Лыков, щелкает жвачкой: «Третья за месяц. Все пятницы». Стишин замечает следы шин — «Нокиан» зимняя, редкий размер. В кафе «У