В порту Севастополя Антон, механик с обожжёнными пальцами от паяльника, ковырялся в двигателе списанного МиГ-29. Рядом Лиза, в потёртой куртке с нашивкой "Нахимов", тыкала в радар, который трещал помехами. "Опять эти старые провода, — бросила она, выдёргивая кабель. — Через неделю батареи кончатся, а ты всё с железками возишься". Сергей, их командир, сидел на ящике из-под
Кирилл Михеев, аспирант-математик из СПбГУ, наткнулся в ветхой квартире на Васильевском острове на папку с пометкой «Л.Э. — конфиденциально». Внутри — черновики на немецком, испещренные формулами, и схема обсерватории XIX века с координатами. «Ты в курсе, что Эйлер тут в Пулково лазил?» — спросил он по телефону Анне, архивистке из РНБ, пока разогревал завалявшийся пельмени в кастрюле с отколотой
Лида, 17 лет, выскальзывает из квартиры в хрущёвке на окраине Перми, прижимая к груди пластиковый пакет с паспортом и потрёпанным блокнотом. На автовокзале она пятый час прячется в туалете за киоском с чебуреками, пока грузчик Семён, в засаленной куртке с шелестящими карманами, не замечает её дрожащие пальцы на поручне автобуса Москва-Сочи. «Поедем. Или нет?» — бормочет он, вытирая ладонь о
Артём Григорьев, капитан с облупленными погонами, въезжает в Селихово на полуразбитом грузовике. Городок пуст — только старуха Матрёна волочит узлы к вокзалу, бормоча про «чёрных птиц», что бомбили эшелоны утром. У аптеки натыкается на Лиду Семёнову: её хлопчатобумажный халат в ржавых пятнах, правая рука перевязана грязным бинтом. «Спирта нет, йод — на вес золота», — бросает она, разламывая
Арина копалаcь в архиве редакции, разбирая папки с писЬмами читателей 80-х. На обороте фотографии с демонстрации у завода «Красный Октябрь» она заметила лицо, идентичное своему. «Это бабушка? Но она умерла до моего рождения», — прошептала, сравнивая снимок с зеркалом. В углу фотографии — полустертая подпись: «Лев Б.». На следующий день в её почте оказался конверт без марки: вырезка из газеты о
Санёк просыпается в съёмной двушке на окраине Нижнего Тагила от гула грузовиков под окном. На кухне — пустая пачка «Беломора», заварка в стакане с трещиной. Борян уже на пороге, в засаленной куртке с нашивкой «Уралвагонзавод»: «Слышь, опять электрики отключили за долги. Похуй, что на улице минус двадцать?» Тянут шнуры от соседского гаража, где Борянин дед хранит старые аккумуляторы. В магазине
Лиза, 27 лет, работает в маленькой библиотеке Владиворока. Утром, разбирая подаренные книги, она нашла между страниц «Моби Дика» пожелтевшую фотографию: женщина в бирюзовом платье стоит у маяка, волосы сливаются с туманом. В тот же день в порту старик-рыбак, пахнущий селедкой, сунул ей свёрток — потрёпанное платье того же оттенка. «Бери, дочке хотел отдать, да она в Москву свалила», — буркнул он.
В Томске геолог Вадим Коршунов находит в архиве завода потёртую папку с анализами почвы возле заброшенной скважины №17 — пробы показывают следы тяжёлых металлов и бензола. Он звонит Ирине, журналистке из местной газеты, с которой когда-то пил дешёвое вино в общаге: «Тут на сопках у посёлка Еланька земля пахнет соляркой, даже рыба в реке дохнет». Они едут в деревню, где бабка Марфа в платке с
Сильвия замечает трещину на стене своей хрущёвки в Гатчине, пока варит растворимый кофе. Запах горелой крупы смешивается с дымом от соседского балкона. В почтовом ящике — письмо от тёти Марты из Вырицы: *«Приезжай, покажу, что твой отец прятал под полом»*. В автобусе №18 Сильвия сталкивается с мужчиной в чёрном плаще, который роняет ключ с гравировкой «Летний сад, 1987». Он исчезает, оставив на
В тайге под Нерчинском два брата, Сергей и Миша, копались в промерзшем грунте. У старшего, Сергея, треснул экран металлоискателя «Кедр-М» — купил за последние деньги после увольнения с завода. Миша, в рваной шапке с ушками, тыкал ломом в яму: *«Брось эту железяку, щас опять на проволоку нарвёмся… Вон, в ’91-м тут всё обчистили»*. Вечером у костра, разливая спирт по алюминиевым кружкам, нашли
Артём, капитан потрёпанного траулера «Барракуда», каждое утро начинал с проверки навигационных карт в каюте, заваленной пустыми банками из-под тушёнки. Лида, его младшая сестра, работала в портовом магазине «Волна» — выдавала рыбакам пачки сигарет «Прима» и выслушивала жалобы на сломанные лебёдки. «Опять масло в редукторе подтекает, — ворчал дед Степан, разглядывая банку с килькой. — Ты брату
Лиза Каренина, 17 лет, копошится в старом комоде на чердаке петербургской квартиры, пока мать на дежурстве в больнице. Под слоем пожелтевших фотографий находит потрескавшийся дневник отца Алексея, исчезнувшего год назад. На странице с загнутым углом – схема ветки метро «Обводный канал – Парнас» с пометкой *«Они следят через воду»*. За чаем с брусничным вареньем соседский парень Игорь,