Помните ту передачу, где каждую пятницу какой-то дядька в пиджаке заманивал людей крутить барабан и орать буквы? Вот это да, ностальгия! Сидишь, бывало, перед теликом — адреналин зашкаливает, даже если сам ничего не отгадываешь. Там же всё просто до безобразия: три раунда, в каждом по три человека — как на школьной олимпиаде, только с призами. Кто прорвется в финал, тот уже герой, но главный кайф
Знаешь, есть такие истории, которые будто вцепляются тебе в сердце когтями. Вот смотришь — обычная деревушка где-то в глухих белорусских лесах, домишки покосившиеся, люди с лицами в морщинах, как карты судьбы. А потом грянул 41-й. И всё — пришлось им жить в этой жуткой каше: война уже рядом, но ещё не здесь. Красная армия отступила, немцы не пришли, а они застряли в подвешенном состоянии, как
Представляешь, 1941-й, только июнь, а война уже вгрызается в землю когтями. Курсант — обычный пацан, вчерашний школьник, — отступает с остальными, и вдруг в кустах... Да это же КВ-2 стоит, брошенный, будто железный призрак. Ржавые гусеницы, люк нараспашку — словно сам ждет, чтоб его встряхнули. Ну как тут пройти мимо? Черт знает, сколько он возился с этой махиной. То ли учебники в училище не зря
**Вот как могло бы быть, если бы рассказывал приятелю за чашкой кофе:** Знаешь, представляешь: 1986-й, Афганистан. Горы, пыль, жара — обычный день, да только наши ребята на броне тянутся к Кабулу по этим серпантинам, что змеями вьются. Сверху вертушки прикрывают — вроде и спокойнее, но шестое чувство подсказывает: тишина перед бурей. А всё из-за моста, единственного на сотню километров. Ну, мост
Знаешь, иногда судьба подкидывает такие повороты, что диву даешься. Вот взять Алексея Агеева — офицера, которого в 41-м судьба буквально выплюнула в зимний лес после ранения. Кажется, конец? Ан нет! Партизаны подобрали его, полуживого, у самой грани. А потом — бац! — попали в дом к попадье. Там, в этой заснеженной глуши, оказалась ещё и Мария, горожанка, прятавшаяся от всей этой мясорубки. И
Представь: маленькая деревушка, где все друг друга знают с пелёнок. Приходят «новые хозяева» — немцы, а тут уже находятся те, кто готов лизать сапоги, лишь бы выжить. И вот группа таких приспособленцев, своих же, соседей, совершает что-то немыслимое — убивают парнишку, почти мальчишку. За что? Да черт его знает, может, просто чтобы выслужиться, показать рвение. А его мать… Боже, как она это
Знаешь, в этом фильме история такая — наши моряки влипли в переделку с какими-то отморозками, которые гробницы раскапывают. И тут появляется она — Барамэ, кореянка, которая так ловко машет ногами в таэквондо, что бандиты летят, как кегли! Честно, я сначала думал: «Ну, девчонка, куда тебе…», а она — раз! — и уже троих на лопатки. Красота! Но эти типы — упёртые, как танки. Жадность их совсем с ума
Представляешь, только отгремел тот самый бой — наш каратист, весь в синяках, но с диким упрямством, всё-таки взял верх. И тут Мэтр, словно бешеный бык, врывается в эту кровавую кашу. Да так, что даже первый учитель Малыша под горячую руку попал… Жесть, конечно. А сам Малыш? Еле ноги волочит, кровь хлещет, но бежит — адреналин, наверное, сердце рвёт на части. Все думали, парень сгинул — мафия даже
Знаешь, есть такие истории, которые сначала кажутся банальными, а потом врезаются в память намертво? Вот представь: висит над городом этакий жутковатый шар — ни то инопланетный артефакт, ни то портал в другое измерение. А люди вокруг... Словно под гипнозом — злые, пустые, как куклы. И самое дикое? Эта штука не берет психов и детей! Ну правда, как будто помешательство или детская наивность —
Знаешь, недавно пересматривал старую ленту — ту самую, что вдохновлена тремя короткими зарисовками Хармса. Ох, эти его истории про городскую жизнь 30-х! Такие странные, будто сон наяву: то абсурдные ситуации, то внезапная грусть за углом. Смотришь и думаешь — неужели люди тогда вот так и жили? С этими вечными очередями, странными встречами на лестницах, разговорами ни о чём... Меня особенно
Знаешь, есть одна повесть, которая в своё время меня просто прибила к дивану — Юрия Полякова, если не ошибаюсь. Это ж надо, в конце 80х или начале 90х взять и вынести весь этот армейский сор из избы! Я до сих пор помню, как меня пробирало: там же не про марширование и героизм, а про ту самую кухню, где молодых ребят ломали через колено. Слушай, а ведь до этого в литературе всё как-то стыдливо
Представь: новогодняя ночь, мороз трещит, а наш ефрейтор Луков — видимо, решил, что служба подождет — отстал от своей части и торчит на пустынной дороге, как последний фонарный столб. И тут, откуда ни возьмись, подваливает автобус с какой-то провинциальной театральной братией. Ну, думаешь, типичная русская сказка — сейчас начнут петь, водку пить… Ан нет! В салоне-то костюмерша Маша — девчонка с