Пим, студентка-заочница, подрабатывающая в кафе возле станции BTS в Бангкоке, случайно залила латте с корицей белую рубашку мужчины, толкнув поднос, когда торопилась к столику с заказом. Клиент оказался Чаей — солистом группы Eclipse, чей клип на песню *Midnight Rain* как раз крутили по телевизору за стойкой. «Ты вообще глазами управляешь или они только для селфи?» — буркнул он, вытирая пятно
Ной роется в коробках с архивными бумагами в подвале библиотеки, пока Пим чинит кофеварку в углу. Внезапно он выдергивает потрепанный дневник с инициалами «С.В.» — оказывается, это записи Сор Вибулванича, студента 1978 года, исчезнувшего после попытки вызвать духа покойной матери. «Смотри, тут схема тоннеля под общежитием №4», — Ной тычет пальцем в желтую карту. Пим переворачивает страницу: «А
Бан, 17 лет, втискивается между лотками с *сом тамом* и жаровнями на рынке Самум. Запах жареного чеснока въелся в футболку, но он считает мелочь из контейнера — до оплаты кредита за скутер осталось три месяца. Пим, в потёртой университетской толстовке, пробирается сквозь толпу: «Опять *рамен* вместо обеда?» Она достаёт из рюкзака контейнер с едой — остатки вчерашнего ужина от матери. Бан
Топ, бармен из Чиангмая, каждое утро чистит стаканы от разводов, пока за окном туристы фотографируют горы. Его жизнь — это вечно липкий пол бара, запах лайма и мятный сироп, который вечно заканчивается к пятнице. Минни, в смятой рубашке и с ноутбуком под мышкой, врывается в это спокойствие, потеряв ключи от гестхауса. «Ты точно не видел тут брелок с единорогом?» — тычет она в него телефоном, где
Пим, рыбачка с потрескавшимися от солёного ветра руками, каждое утро чинила сети на пляже возле деревянного дока. Её младший брат Ноп, в потёртой бейсболке, таскал вёдра с лещами и скумбрией на рынок, где тётя Сай продавала их туристам под крики чаек. «Сегодня опять полдня на дырки в сетях потратила, — ворчала Пим, завязывая узел. — Если так пойдёт, вместо улова камни будем в лодку грузить». Ноп,
Амарин, журналистка из Бангкока, копается в архивах районной газеты, когда натыкается на фото 1987 года: тело мужчины в грязи у рынка Чатучак, левая ладонь вывернута вверх. На следующий день в том же месте находят труп риелтора — та же поза, на груди след от ожога в форме глаза. «Это не совпадение», — бормочет она, разглядывая снимок через лупу. Ее источник, монах Пхра Сингх из храма Ват Арун,
Чалерм, рыбак из деревни Бан-Нам-Кхлио, находит на берегу реки перевернутую лодку и клочья сетей с запахом серы. Его сестра Пим, которая торгует на рынке жареными кальмарами, замечает, что у соседей пропадают куры. «Это не дикий кабан, — бормочет она, разгребая угли в жаровне. — Кабаны не оставляют следов с тремя когтями». Дед Сомсак, слепнущий от катаракты, упоминает за обедом из риса с
Ам, продавщица с рынка в Накхонсаване, нашла смятый лотерейный билет под прилавком с сушёными кальмарами. Пыльный пол, треснутый экран её старого телефона, запах перезревшего дуриана — она почти не заметила цифры. Проверяла результаты по радио, пока клиенты торговались за креветочную пасту. "58... 58... 58", — бормотала, сравнивая числа. Тон, её брат-таксист, усмехнулся: "Опять
Пим, дизайнер интерьеров, замечает смс от коллеги на телефоне Ана, своего партнера. Он оправдывается: «Это просто рабочий чат, там ничего». Она молча собирает чемодан, оставляя на столе ключи от их квартиры в Сиамском районе. На следующий день Ан, рекламный менеджер, ищет ее в кофейне возле станции BTS, где она всегда заказывала капучино с двойной порцией сиропа. «Ты даже не спросил, где я
Пим, в потёртом фартуке с пятнами от чая, протирает столик в кафе на улице Рачадамненг, когда Артит в белой рубашке с чертежами под мышкой просит «Кофе с двойной эспрессо, без сахара». Он каждый день задерживается на полчаса, делает вид, что проверяет расчеты фундамента на салфетках, а на самом деле считает её веснушки. Через две недели он наконец спрашивает: «Вы всегда так громко ставите чашки?»
Чалерм приезжает в провинцию Накхонпатхом после звонка тети Сомсам: «Отец умер, а в доме — чужие люди». В старом деревянном доме, пахнущем плесенью и ладаном, он находит коробку с фотографиями, где отец стоит рядом с женщиной в платье с вышитыми лотосами — лицо закрыто трещиной на снимке. Сестра Прапай, разбирая вещи в спальне, выбрасывает амулет с треснувшим стеклом: «Он всё врал. Даже про
Пим и Ноп, друзья из бангкокской школы в районе Чатучак, в пятницу после уроков прячутся от жары в пустом классе. Вентилятор скрипит, сквозь открытое окно тянет запах жареного риса с лотка у ворот. Пим рисует в тетради кота в очках, Ноп стучит линейкой по парте: «Через десять лет я куплю мотоцикл и уеду на Пхукет. Ты со мной?» Они рвут листок из учебника тайской литературы, пишут обещания