Юки, 28-летняя архивистка из Токио, разбирает коробки с книгами в углу комнаты после смерти бабушки. В старом словаре "Кодзиэн" 1972 года издания она натыкается на потёртый конверт с фотографией: мужчина в военной форме стоит у входа в парк Уэно, на обороте надпись чернилами — "Прости, Каори. 15.03.45". Под фото — ключ от сейфа банка "Мицубиси", закрытого в 90-х.
Кайн, плотник из деревни Сиратори, разбирал старые доски в сарае, когда нашел письмо отца, пропавшего десять лет назад. В конверте лежала карта с отметкой «Серебряная бухта» и фото: отец стоит у каменного столба, обмотанного ветками красного льда. Через три дня Кайн уже шел по замерзшему заливу Хокуто, таща за собой санки с консервами и брезентовой палаткой. В рыбацкой хижине у подножия горы он
Такуя, худой парень в засаленном комбинезоне, копался в куче старых телевизоров на свалке в пригороде Осаки. В кармане гудела самодельная зажигалка с гнутым экраном — он подобрал ее утром возле автомата с газировкой. Когда случайно уронил устройство в лужу масла, на дисплее всплыли координаты: 35°41’N, 139°41’E. "Токийская башня? Черт, да это же..." — прошептал он, вытирая руки о рваное
Итикава, в очках с потрескавшейся оправой, прячет под партой потрёпанный томик с кровавым следом на обложке. На перемене Ямада, в белой ленте поверх чёрного пиджака, внезапно садится рядом: «Опять твои маньяки?» — тычет в книгу блестящим ногтем с наклейкой-кроликом. Он дёргается, закрывает страницу рукавом: «Не для таких, как ты...» После уроков она ловит его у велосипедной стоянки, жуя жевачку
Харуто, худощавый парень в фартуке с пятном от эспрессо, каждое утро наливал кофе в стакан с трещиной для Аи Ямады — девушки в свитере на три размера больше, которая сидела у окна с блокнотом. Она зачеркивала строчки красным карандашом, шепча: *«Слишком банально… опять дождь, опять одиночество»*. В четверг он положил рядом с заказом леденец в виде кошки, спросил: *«Почему всегда black coffee?»*
Такуя Мидория, 19-летний студент из Осаки, засыпал после ночной смены в круглосуточном магазине «Sunny Mart», разгружая коробки с лапшой быстрого приготовления. Проснулся в Легионе Врат — фэнтезийном мире с синими деревьями и торговцами, продающими кристаллы маны. Вместо меча ему выдали «Интерфейс Уровней»: голограмму, позволяющую качать навыки вроде «Скорость уборки +5%» или «Анализ слабых
Тайчи Накамура, 22 года, каждое утро протирает стойку в кафе «Химэкари» возле станции Сибуя. Его друг детства, Сакура Ито, 21 год, раскладывает пирожные с клубникой, пока не сломает ноготь о коробку. «Лучше бы я в кино пошла», — бормочет она, заклеивая ранку пластырем с енотами. Тайчи игнорирует её, считая сдачу для клиента в костюме, который пялится в телефон. Вечером они идут в парк Ёёги: Тайчи
Юка, в потёртом фартуке с пятном от кофе, разгружала коробки с чашками в подсобке кафе *Moon Rabbit*. За углом Ами, с паяльником в руке, копошилась в разобранном вентиляторе — её вызвали починить технику после жалобы шефа. "Опять сломался?" — фыркнула Юка, указывая на клубящийся дымок. "Не моя вина, — бросила Ами, вытирая лоб гаечным ключом. — Здесь какая-то хрень с
Хирото, 14 лет, копается в старом складе на окраине Токио. Рядом валяются разобранный скутер и куча ржавых инструментов. Он ищет деталь для ремонта микроволновки, которую обещал починить соседке. В углу за грудой ящиков натыкается на металлический шар с треснутым экраном. «Ты... живой?» — бормочет он, протирая грязь с поверхности. Шар трещит, мигает синим: «Т3-Н4. Экстренный... режим...» На
Ёсиро, бывший бухгалтер с подрагивающими пальцами от перегара, и Наоми, девушка в мятом пиджаке с нашивкой «Соцпатронаж», расследуют жалобу на незаконную свалку в районе Синагава. Их офис — каморка на цокольном этаже мэрии: кондиционер гудит, как такси с пробоиной в глушителе, на столе рядом с папкой «Дело № 478-К» валяется пустая коробка от бэнто с засохшими рисинками. «Опять эти кошки…» —
Рику, мальчик в поношенной кепке с вышитой Спарклой, каждое утро пробирался через заросли мокрого бамбука к заброшенному доклу в пригороде Сакураги. В рюкзаке — банка консервированных ананасов для Чаризарда, который отказывался есть свежие ягоды. «Опять шторм предупреждают, — бормотал он, спотыкаясь о корни, — если не найдём Электрайка до вечера, Пикачу опять всю проводку в доме спалит». В
Юта, 28 лет, каждое утро развешивает мокрые полотенца на ржавых крючках за стойкой своего киоска в переулке возле станции Син-Имамия. Его отец, Кадзуки, с утра выпивает саке из жестяной кружки, пока сын жарит куриные потроха на гриле. «Снова пережарил сердце», — бурчит старик, тыча палочками в тарелку. Юта молчит, вытирая жирный нож о фартук с пятнами соевого соуса. По вечерам он считает выручку