В старом кафе на окраине Киото, где вентилятор скрипит на третьей скорости, Юки, 22 года, протирает стойку тряпкой с запахом забродившего чая. Её сестра Саори, в фартуке с выцветшими вишнями, режет имбирные корни для сиропа, ворча: «Холодильник опять гудит, как поезд на Токайдо». За столиком у окна Акира, студент-архитектор, рисует в блокноте черепичные крыши, украдкой наблюдая, как Юки
Хирото, инженер с обветренными руками, копался в коробках из-под риса, где хранил болты и сломанные шестерни. Его мастерская в токийском промышленном районе пахла машинным маслом и старой проводкой. Клиентка в помятом плаще, Танака-сан, жаловалась, что протез дочери скрипит при ходьбе: «Он снова заклинил вчера, когда она несла сумку с апельсинами». Хирото, откручивая пластину на механической
Венди Дарлинг, ссутулившись под лампой, штопала Майклу штаны, пока Джон у окна щёлкал костяшками — спорил с уличным шарманщиком о мелодии. Свист за окном оказался не ветром: мальчик в зелёном, с прилипшим к щеке листком, ухмылялся на подоконнике. «Ты умеешь летать?» — спросил он, вытряхивая из кармана горсть блестящей пыли. Венди не успела ответить: Джон уже висел в воздухе, цепляясь за карниз, а
Хина Амано, 16 лет, после уроков в старшей школе Мэйсэй переодевается в костюм с розовыми акселераторами в тесной гримерке под станцией Сибуя. Её группа «StellaLuna» репетирует новый танец в подвале клуба «Luminous», где липкий пол пахнет старым сиропом от коктейлей. Рин Кагами, вокалистка с фиолетовым каре, щелкает жвачкой: «Ты опять забыла движения во втором куплете. Спать хоть ложишься?» Хина
Такуми Фудзивара, в потрепанной куртке и с полотенцем на шее, каждое утро в пять тридцать заводит белый Toyota AE86 с надписью «Fujiwara Tofu Shop» на двери. Он объезжает горные серпантины префектуры Гумма, автоматически корректируя скорость на слепых поворотах — этому его с детства учил отец Бунта, подкладывая под сиденье чашку воды: «Прольешь — не получишь завтрак». Однажды ночью, после
Сиэль Фантомхайв, одетый в чёрный камзол с серебряными пуговицами, разглядывает сигару в руке, пока Себастьян, его дворецкий в белых перчатках, наливает чай в фарфоровую чашку. В кабинете пахнет воском и старыми книгами. "Лорд Артур Рэндолф утверждает, что видел ожившего покойника в доке," — бросает Сиэль, разворачивая письмо с печатью королевы. Себастьян, поправляя очки, замечает:
Такуми Фудзивара, 18 лет, каждое утро в пять бросает сумку с учебниками на пассажирское сиденье Toyota Sprinter Trueno. На заднем сиденье — коробки с тофу для семейного магазина. Отец, Бунта, заставляет его возить их до школы, притворяясь пьяным: *"Если разольёшь воду из стакана на приборную панель — потеряешь полсекунды на повороте"*. По вечерам Такуми моет машину у старой заправки,
Такаси, парень в засаленной куртке с выцветшим логотипом автосервиса, каждую пятницу после смены вытирает руки об тряпку и садится в чёрный Nissan Skyline с поцарапанным бампером. Его друг Кодзи, в белой майке и с пачкой сигарет в нагрудном кармане, уже ждёт у старой автозаправки на окраине города. "Опять масло менять будешь вместо того, чтобы ехать?" — усмехается Кодзи, поправляя
В Токио, затянутом дождём, Такеши крутит руль белого Nissan Silvia, подрабатывая ночным таксистом. Его друг Кейчи, в потёртой кожаной куртке, вечно торчит в гараже у моста Рейнбоу, ковыряя двигатель старого Skyline. «Ты ездишь как бабушка с рынка, — бросает Кейчи, вытирая руки тряпкой, — Шинам пять лет, тормоза скрипят. Настоящие гонки не для тебя». Такеши молчит, считая мелочь из бардачка —
Джо Юки, парень с обветренными руками и рваными кедами, коптит селёдку на жестяной банке посреди токийских трущоб. Его друг Тэрао, чиркая спичкой о бетон, говорит: «Опять в драке наломали? Смотри, мусоры опять на хвосте». Джо плюёт в лужу: «Пусть попробуют. У меня завтра свидание с той официанткой из забегаловки — сказала, приду чисто вымытым, даст полпорции риса даром». В разговор влезает
Хирото Кадзима, старшеклассник из захолустного городка в префектуре Симанэ, натыкается на ржавый кинжал в развалинах заброшенного храма за школой. "Чёрт, опять опоздаю на урок", — бормочет он, засовывая артефакт в рюкзак рядом с недоеденным *онигири*. На следующий день на уроке химии кинжал начинает светиться, а одноклассница Юка Морисаки, тихая девочка в очках с потёртым чехлом для
Братья Эдвард и Альфонс Элрик в подвале дома в деревне Ресембол рисуют алхимический круг на полу. Запах мела смешивается с лекарствами от ожогов на руке Эда. «Ты уверен, что формула верна?» — Аль трясёт головой, его голос глухо отдаётся в пустом доспехе. При попытке воскресить мать Эд теряет левую ногу, Аль — всё тело. Душа младшего брата привязывается к старому рыцарскому доспеху с синим плащом.