Джимми тащит усилитель через подвал клуба «The Cellar», спотыкаясь о ящик с пустыми бутылками. Лора, в засаленном фартуке, ставит кофе на пианино: «Твой басист опять проспал. Звонила Сьюзен — говорит, у Эдди похмелье после вчерашнего джема». Бобби настраивает барабаны, швыряя палочки в стену с треснувшим плакатом The Clash. В углу валяется демо-кассета с надписью «Последний шанс» — ее неделю
Анна Петровна, инженер-сметчик из ленинградской коммуналки, три дня не может найти мужа. Алексея не было после смены на заводе «Красный металлист» — она обзванивает морги, заходит в отделение милиции на Невском, 42, где капитан Борисов в засаленной форме советует «подождать пару дней». В квартире с обоями в мелкий цветочек соседка Нина Семёновна шепчет: «Может, к другой сбежал? У нас вчера водку
Лора приезжает в Париж из Тулузы с чемоданом, обклеенным наклейками с рок-фестивалей. Поселяется в общежитии на улице Муфтар — комната с треснувшим зеркалом и плиткой, которая дымит при включении. На лекциях в Сорбонне носит свитер с заплаткой на локте, подарок младшего брата. В столовой сталкивается с Жан-Люком, аспирантом-историком: он тычет пальцем в ее конспект — *"Бодлер здесь не к
Гинрэй, подросток в потёртой косухе, тайком чинит мотоцикл за заброшенным складом в Йокогаме. Его друг Кабутла, вечно опаздывающий на уроки, швыряет рюкзак с учебниками в угол: «Опять директор орал из-за опозданий. Думает, я *специально* автобусы обгоняю?» Внезапно их «тачки» — красный грузовик и жёлтый багги — оживают, превращаясь в роботов Лайтфута и Клоубёрда. «Десептиконы у электростанции в
В Чикаго, в стеклянном небоскрёбе с ремонтными лесами в холле, тётя Кэрол Энн Фрилинг пытается спрятаться от призраков, переехав к брату Брюсу и его семье. Её племянница Донна, в розовой кофте с кофейным пятном на рукаве, возится с зеркалами в квартире — Брюс, архитектор, тестирует их для проекта. «Ты уверен, что они безопасные?» — бормочет Кэрол Энн, глядя на своё отражение. Скотт, младший брат,
Виктор, слесарь с завода «Красный пролетарий», каждое утро заваривает чай в жестяном чайнике, пока соседи по коммуналке ругаются из-за очереди в туалет. В обеденный перерыв он сталкивается с Ольгой, практиканткой из архива, которая роется в коробках со списанными чертежами. «Ты не видел схемы с маркировкой СД-12?» — она поправляет очки, заляпанные типографской краской. Вечером, возвращаясь через
Николай Раченко, советский агент с шрамом через левую бровь, получает задание ликвидировать группу повстанцев в африканской пустыне. Его снабжают фальшивым паспортом на имя Карл Штайнер и коробкой патронов с гравировкой «Харьков-86». В баре возле высохшего колодца он встречает контрабандиста Луиса, который жуёт сушёное мясо и смеётся: «Здесь даже скорпионы дохнут от скуки. Ты надолго?» По дороге
Джонатан Прайс, библиотекарь с облупившимся серебром на запястье от часов, натыкается в подвале городской библиотеки на кожаную книгу без названия. Вместо букв — спирали и треугольники, выжженные чернилами. Он звонит Эмили Картер, местному архивариусу, которая ковыряется в старых газетах с пятнами кофе: «Тут что-то… живое. Приезжай, пока Мэттью не спустился за коробками». Эмили, разворачивая
Джейк Мэллой, ветеран с шрамом через левую бровь, возвращается в Ривертон — городок, где дым с шинного завода накрывает треснувший асфальт. Его дочь Сара, 17 лет, в кожаной куртке и с сигаретой за ухом, бросает ему в лицо: *«Ты думал, тут всё как в твоих письмах? Смотришь, а грязь уже по горло»*. Она исчезает в подворотне завода, а через два дня её находят в канаве с перебитыми коленями. Джейк,
В дождливом Лондоне детектив Джек Торн копошится в архивах Скотленд-Ярда, разглядывая фото трупа с красным шёлковым шнуром на шее. В кармане жертвы — обрывок письма на хинди: *«Он вернётся через семь лун»*. Помощница Эмили, потягивая остывший чай, бормочет: *«Это не граффити на стене — перевести надо, а не в стол скидывать»*. На следующее утро в доке Сент-Кэтрин находят второго мертвеца —
Джейкоб Мэйс, ветеран с облупившимся серебряным значком на кепке, копался в ржавом грузовике возле своего ранчо в Неваде, когда заметил, что колодец за сараем пересох за одну ночь. Его жена Лора, стирающая занавески с узором кактусов, крикнула из кухни: "Опять песок в раковине! Ты когда трубы проверишь?" Дочь Эмили, 12 лет, рисовала мелом на потрескавшемся крыльце фигуры, похожие на
Амир, пятнадцать лет, каждое утро просыпается в одной и той же душной квартире на окраине Тель-Авива. На столе — вчерашний хлеб с засохшим хумусом, за окном — военный патруль. После школы он забегает в старую видеолавку на улице Дизенгоф, где натыкается на кассету с надписью *"1981"*. Вечером, вставив её в плеер, видит себя в трёхлетнем возрасте: мать, ещё без седины в волосах, печёт