Анна Петровна, 78 лет, ворчит на комок манной каши, прилипший к алюминиевой миске. За окном — дом престарелых в Подмосковье, покрашенный в жухло-голубой цвет. Дочь звонит раз в неделю: *«Мама, ты же сама понимаешь — квартиру надо продавать. Саше институт, нам кредит…»*. Анна молчит, перебирает письма сыну, который погиб в Афгане. По ночам скрипит пружинами кровать соседки Лиды, вспоминающей
Джейми, парень в мятом фартуке супермаркета «Tesco Extra», ковыряет ценник на банке тушенки, когда в дверь врывается Матильда — монахиня с рваным подолом рясы. «Почему ты вообще здесь?» — бросает он, пряча пачку сигарет под кассу. «Ищу мать. Она в Челси, если не взорвалась», — отвечает она, вытирая сажей щеку. Они меняются одеждой в подсобке: его кроссовки на ее сандалии, ее крестик — на его
Бобо, рыжий кролик с обожжённым ухом, каждое утро раскатывал тесто в пекарне «Золотой венок», пока отец ворчал: «Соль проверил? Лапша сегодня как подошва». В углу, под мешком муки, Бобо прятал потрёпанный свиток с приёмами «Стиля журавля», украденный у бродячего монаха. Когда в деревне начали исчезать котлы для рисового вина, а на стенах появились обугленные следы когтей, старый кузнец прошипел:
Алекс, учитель математики из греческой семьи, застрял на станции Редферн, когда заметил Еву в синем хиджабе, роняющую папку с чертежами. "Эй, ты из инженерного колледжа?" — крикнул он, подбирая листы с диаграммами мостов. Она поправила очки: "Медицина. Папа говорит, инженерия — для мужчин". Они разговорились о футболе — он тренировал школьную команду, она тайком смотрела матчи
Арслан, принц Парфии, впервые участвует в битве под началом отца, короля Андрагораса. Лузитанцы, ведомые фанатиком Сильвермаском, обрушивают на столицу Экбатану железных всадников в масках — Арслан видит, как его доспехи пачкаются кровью, когда он пытается спасти раненого солдата: *"Зачем убивать тех, кто уже не держит меч?"* — кричит он, но враги сжигают королевский штандарт. После
Джейкоб Моррис, механик из Хьюстона, копался в двигателе ржавого «Форда-150» за гаражами мастерской «БензоКрай», когда пальцы наткнулись на что-то скользкое. Вытащил — полупрозрачный червяк, будто из силикона, извивался на ладони. «Эй, Эм, глянь-ка!» — крикнул дочери, тыча пальцем в существо. Эмили, 14 лет, в джинсах с выцветшим рисунком динозавра, прищурилась: «Похоже на ту лампу из «Магазина
Люся, как её звали дома, росла в послевоенном Харькове на улице Пушкинской. Отец, Марк Гаврилович, чинил сапоги в мастерской за углом, мать, Елена Александровна, шила костюмы для местного театра. В коммуналке, где трескались обои в мелкий цветочек, девочка репетировала перед зеркалом из обломков — пела «Синий платочек», подражая Утёсову. «Опять наша артистка воздух пинает?» — кричала из кухни
Эмир, сын владельца строительной компании из шикарного квартала Бешикташ, врезается на своём чёрном Mercedes в тележку с гранатовым соком, которую толкала Аслы в переулке возле Галатского моста. «Ты слепая? Дорогу не видишь!» — рявкнул он, вытирая капли с дорогой рубашки. Девушка, в потёртых джинсах и с потрескавшимся лаком на ногтях, швырнула ему в лицо смятую купюру: «Хватит на химчистку? Или
Сэм Пьюкетт, мелкий клерк из хартфордширского совета, ехал на работу в помятом пикапе, когда увидел перевернутую машину у обочины. Внутри никого, кроме треснувшего телефона с сообщением: *«Жди сигнала. Не сливай».* Он сунул аппарат в карман, даже не выключив диктофон. Через час в его ухо просипел голос: *«Ты взял не то, парень. Через три минуты выходи»*. За дверью офиса, где Фил Берч доедал
В центре — Ольга Марченко, адвокат из киевской конторы на Подоле. Ее стол завален папками с делами о разводах и алиментах, рядом — треснувшая кружка с остатками холодного кофе. Утром к ней врывается Игорь Броварский, коллега в мятом пиджаке: «Слушай, старик Семченко опять грозит уволить нас, если не вытащим его сына из наркодиспансера». Ольга перебивает: «Ты ему напомни, чей брат сидит за взятки?
В деревне у подножия горы Хуаньцюань крестьяне шептались о пропавших детях. Старый Ли, продавец рисовых лепешек, первым заметил следы когтей на глиняной стене амбара. "Смотрите, у демона три пальца — как у старых бронзовых трезубцев из храма", — бормотал он, размахивая курительной трубкой. В тот же вечер в поселение пришел У Синь, худощавый парень в потертой желтой рясе. За поясом у
В Антверпене уборщица Марлен находит рваный рюкзак с игрушечным кроликом возле портовых складов. Она звонит в полицию, но детектив Маес из Брюгге замечает на GPS-трекере дочери адвоката Эмиля ван Дейка — 14-летней Лот — маршрут через немецкую границу. Отец Лот, Эмиль, получает факс с требованием €500 тысяч: «Положите в мусорку у кафе De Zwaluw, через три дня. Никаких меток». В тексте опечатка —