Анна, метеоролог с обветренными руками, дежурила на станции под Выборгом, когда датчики зашкалили от резкого подъема воды в реке. Через разбитое окно увидела УАЗ с синей полосой — Максим, в сапогах по колено, ворвался внутрь, оставляя следы ила на полу. «Собирай барометры и беги! Через полчаса тут будет метр воды», — бросил он, хватая её за локоть. Она вырвалась: «Не могу — данные замерзли,
Оксана, 34 года, копается в старом сундуке на чердаке дома под Черниговом. Нашла конверт с выцветшими чернилами: *«Киев, вул. Саксаганського, 12, кв. 5»* и подписью «Марія Шевченко, 1943». Спросила у бабкиной соседки, Галины Петровны, которая жует домашний хлеб с салом: «Вы ж тут с сороковых живете — фамилия Шевченко вам о чем-то говорит?» Та пожала плечами: «Там же полстраны перелопатили...
В старом минском микрорайоне, за заляпанным грязью окном класса автошколы, инструктор Виктор Петрович щелкал ручкой по столу, разбирая билеты. «Света, если пешеход на «зебре» замер как вкопанный — сигналить или вылезать толкать?» — спросил он, поправляя очки с заклеенной дужкой. За соседней партой Алина, студентка-заочница, рисовала на полях тетради перевернутые знаки «кирпич», а Сергей, таксист
Ольга, 28 лет, работает менеджером в московской риелторской конторе на Тверской. В метро она постоянно сталкивается с Андреем, инженером из подмосковного Реутова, который каждое утро везет в офис коробку с инструментами. Однажды он помогает ей поднять рассыпавшиеся документы у эскалатора, а через неделю приносит в кафе «Пушкинъ» чековую книжку, забытую ею на сиденье. «Вы специально меня
Леди И, старшая сестра в клане Фарреллов, копается в ржавом ящике с инструментами возле полуразвалившегося сарая. Её брат, Биг Фостер, в засаленной кожаной куртке, бросает окурок в лужу: *«Ты думаешь, они отступят, если мы подожжём пару грузовиков?»*. Горнодобывающая компания из Чикаго уже вырубила часть леса у подножия горы, поставила заборы с колючей проволокой. Леди И достаёт старый топор,
Тамара, пятнадцать лет, втискивается в узкое окно своей комнаты в панельном доме на окраине Льежа. Мать, Лоранс, с сигаретой в руке стучит в дверь: «Ты опять удрала с урока? Директор звонил!» На кухне — пятно от пролитого кофе на линолеуме, брат Жюль, семнадцатилетний, режет хлеб, не глядя. Вечером они сидят в зале с треснувшим телевизором: Лоранс щёлкает пультом, бормочет про долги за свет,
Лида, в синей куртке с отслоившейся кожей, сидит на табуретке у станции «Спортивная», рисует карандашом пожилого мужчину с собакой. Он ворчит: *«Ты глаза слишком большими делаешь, у меня они щёлочкой»*. В подвале на улице Радищева, 15, Артем клеит на ржавую трубу холст — пытается повторить портрет матери по памяти, но краски пузырятся от сырости. Его соседка Марина, пахнущая лаком для ногтей,
Сильвана Меркадо, двадцать три года, снимает комнату в старом доме на окраине Чикаго. Каждое утро она считает мелочь в жестяной банке из-под кофе — сегодня хватит только на автобус до кафе *Bean & Bite*, где она моет посуду. Вчерашний разговор с хозяйкой, миссис Гловер, крутится в голове: *«Долг за три месяца, Сильвана. Или платишь, или освобождаешь комнату к пятнице»*. После смены она
Юко, 27 лет, работала в прачечной в районе Аракава. Утром 5 марта, подбирая чужую рубашку с пятном от соевого соуса, она нашла в кармане билет на концерт пианиста-любителя. Решила вернуть вещь — адрес клиента указал на старый дом у станции Каппабаси. Рюта, 31 год, открыл дверь в растянутом свитере, держа в руке метлу: «Вы… точно не из оперы? Мне уже звонили насчет костюмов». Юко молча протянула
Лайм копошится в подвале старой библиотеки, разбирая коробки с записями XIX века. Его пальцы натыкаются на потрепанный дневник с инициалами «В.С.» — внутри чертежи аппарата, напоминающего дистиллятор, и формулы на полях. «Слюда, серебро, гемоглобин... Эй, Джейк, это не алхимия — тут про кровь», — бормочет он в трубку, пока друг с другого конца провода пытается расшифровать сканы. Тем временем
Софи Мейер, 16 лет, переезжает с отцом-архитектором Марком в старый дом в японском квартале Лос-Анджелеса. В коробке с мамиными вещами она находит потёртый блокнот с зарисовками драконов и координатами: *34.0522° N, 118.2437° W*. На углу улицы, где висит вывеска «Сакура-антиквариат», старик в очках с толстыми линзами роется в стопках книг. «Этот дракон — не из легенд. Его видели в каньоне Бронсон
Дом с панорамными окнами выходит на заросший сад. Марджори, 86 лет, в вязаном пледе сидит перед голограммой Уолтера — его лицо мерцает при смене освещения. «Ты помнишь, как мы танцевали в тот дождь?» — спрашивает она. ИИ воспроизводит смешанные воспоминания: звук джазовой пластинки, запах мокрой сирени, но добавляет детали, которых не было — голубой зонт вместо черного. Дочь Тесса, 45, в кухне