Волонтерский центр на Подоле, Киев. Олег, 32 года, в рваной куртке с нашивкой «Кропива», сортирует коробки с тушенкой и бинтами. «Сколько раз говорить — антибиотики в холодильник!» — бросает он Марине, студентке-медику, которая пытается пристроить на полку банку с домашним вареньем от бабки из Чернигова. По вечерам они грузят «Таврию» с пробитым глушителем — два рейса до Краматорска, обратно
Лиза, рыжеволосая библиотекарша из Болоньи, каждое утро покупает *cornetti* в пекарне на углу via delle Moline. Там же, среди запаха миндальной муки и жареного кофе, она сталкивается с Лукой — водителем грузовика, который везёт ящики с керамикой из Фаэнцы. Он роняет пачку сигарет «Мальборо», она наступает на неё: «Извините, я…» — «Не бери в голову, эти штуки всё равно убивают». Через неделю он
Александр Иванович, бывший военный, живет в пятиэтажке на окраине городка. По утрам он чинит «Жигули» в гараже №12, пахнет машинным маслом и старыми покрышками. Соседка Тамара Петровна стучит в дверь: «Сашка, кран опять течет, поможешь?» — бормочет, размахивая разводным ключом. Вечерами на лавочке у подъезда обсуждает с Николаем, водителем автобуса, цены на бензин. В магазине «У Люды» берет хлеб
Михаил, хирург с тремя высшими образованиями и привычкой поправлять очки на переносице, приезжает в городок Зареченск после скандала в столичной клинике. В местной больнице, пахнущей хлоркой и старыми штукатурками, он сталкивается с главврачом Семёновым, который запрещает тратить медикаменты на «безнадёжных» пациентов. «Вы тут не в Москве, доктор, — бросает Семён, разминая пачку «Беломора». — У
Лера, в замшелой куртке с оторванной пуговицей, каждое утро протирала подоконник в школьной библиотеке, пока за окном грузовики сбивали снег с асфальта. Её младший брат, Санька, 14 лет, тайком курил за гаражом «Заря», где Максим, его друг с обветренными руками от работы на металлопрокате, копался в моторе «Жигулей» шестой модели. «Опять масло менять будешь?» — Санька бросал окурок в сугроб, а
Лиза, в рваных джинсах и с потёртым рюкзаком, каждое утро пробирается через дворы Оболони, чтобы не встретить соседку-алкоголичку. Отец, Николай, пахнущий машинным маслом, оставляет на холодильнике записки: *«Каша в микроволновке. Не забудь про мусор»*. После уроков она забирается на крышу пятиэтажки, грызет сухари и слушает гул трамваев. Однажды вечером, спускаясь по пожарной лестнице,
Лиза Шульц, двадцатитрехлетняя библиотекарь из Берлина, каждую ночь забирается на балкон своей хрущевки с подержанным телескопом, который купила на блошином рынке за 50 евро. Она записывает наблюдения в потрепанный блокнот с наклейками созвездий, пока соседский кот не начинает царапать дверь. В кафе *Zimtstern* на углу Фридрихсхайн она сталкивается с Йонасом Беккером, парнем в замасленной куртке,
Главный герой, 15-летний Такуя из токийского района Сибуя, после школы прячется в каморке на крыше многоэтажки. Трещина на экране его ноутбука перекрывает часть карты в онлайн-игре, где он лидер гильдии. Отец, найдя его там, хрипит: «Опять твой Легион? Школа звонила — физику завалил!» Такуя хлопает крышкой: «Там мои друзья настоящие!» Вечером, чиня наушники скрепкой, он замечает вспышку в
В захолустном городке Спрингфилд бас-гитарист Исайя, 24 года, в потрёпанной косухе, собирает панк-группу в подвале церкви Святой Марии. Ударник Мэтт, бывший морпех с татуировкой «Иезекииль 25:17» на запястье, тайком таскает пасторам Томасу динамики из воскресной школы. Вокалистка Сара, дочь местного пекаря, переделывает гимны под блюз — её версия «Amazing Grace» начинается с хриплого шепота:
В заброшенном пригороде Екатеринбурга, рядом с ржавеющим заводом «Уралмаш», 17-летняя Лика Волкова копается в развалинах бункера. Её младший брат Семён, в потёртой куртке с оторванным рукавом, находит коробку консервов «Балтика» с истёкшим сроком. «Смотри, три штуки!» — кричит он, стуча по жестяшке обломком кирпича. Лика молча забирает одну, суёт за пояс: «Остальные — старикам у вокзала». Они
В дождь, за городом, Артем копался в развалинах фермы под Слуцком. Его куртка промокла насквозь, а фонарь выхватывал из темноты обрывки газет 80-х и ржавые гвозди. "Тут нечисто", — бормотал старик Ефим, сторож местного краеведческого музея, протирая очки тряпицей. Он показывал на вмятины в земле — будто кто-то волок мешки с песком. На следующий день в соседней деревне пропала девчонка.
В старом квартале Тегерана, среди лабиринта глинобитных домов, Амир, 27-летний механик с татуировкой ящерицы на запястье, чинил ржавый генератор. Его сестра Лейла, в платке с выцветшими узорами, принесла ему лепёшки с сыром: «Опять забыл поесть? Отец звонил… Говорит, в руинах Персеполя нашли странные символы — как в маминых записях». Амир вытер руки об робу, швырнул гаечный ключ в ящик. Ночью они