Антон спускался по обледеневшей лестнице хрущёвки, держа в руках банку с бензином, украденным из брошенной «Лады» во дворе. В бывшем магазине «Пятерочка», где он теперь жил, трещал самодельный генератор — старый мотор от комбайна прикрутили к балконным перилам. «Опять воняет соляркой», — бормотал он, натыкаясь на Марину из 34-й квартиры. Та молча протянула ему коробку с амоксициллином, выменянным
Эмир, 17 лет, моет столики в семейном кафе на узкой улочке Стамбула, когда замечает Айше — новую официантку в застиранном фартуке. «Ты тоже на лето устроился?» — бросает она, протирая поднос с остатками рахат-лукума. Он кивает, поправляя кепку с выгоревшим логотипом газировки, и замечает, как её рука дрожит, когда ставит стаканы с айраном. По вечерам они крадут курабие из подсобки, смеются над
Ливия, 17 лет, нашла в своей квартире в Трастевере потайную комнату за шкафом с потрескавшимся лаком. Внутри — комод с ящиками, помеченными годами: 1745, 1943, 1999. Ее старшая сестра София исчезла три месяца назад, оставив на столе открытую тетрадь с формулами и рисунком той же мебели. Марко, сосед с пятого этажа, притащил тепловизор: «Смотри, здесь тепловые аномалии. Как будто пространство…
Лейла, сирийка с выцветшим шрамом на левой руке, моет посуду в закусочной "Golden Bite" на окраине Чикаго. Каждое утро она записывает в потрёпанный блокнот рецепты, подсчитывая, сколько месяцев осталось до аренды собственной кухонной фургонки. "Ты снова про эту шаверму?" — смеётся Кармен, колумбийская официантка, разливая кетчуп по пластиковым контейнерам. В подсобке пахнет
Юкио, первокурсник с неровным швом над левым ухом, приходит в спортзал школы Сэйин после уроков. Капитан Такуми, в застиранной майке с номером «4», бросает ему мяч: *«Если не можешь принять мою подачу — будешь мыть полы вместо тренировки»*. Потные ладони Юкио скользят по коже мяча; удар Такуми оставляет красный след на его предплечье. За сеткой Саори, щурясь от солнца из высоких окон,
Нил Бремер, бывший актёр сериалов категории B, волею суда оказывается в кресле мэра Лос-Анджелеса после внезапной отставки предшественника. Его дочь-подросток Лена, уткнувшись в телефон, ехидно комментирует: «Ты даже кактус дома не поливал, а теперь городом управляешь?» В кабинете с видом на смог Нил путается в бумагах, пьёт латте с овсяным молоком и примеряет галстук с принтом единорогов —
Лайла Моррисон, 17 лет, копает картошку на заднем дворе фермы в городке Бриктон. Лопата стучит о камень — оказывается, кусок метеорита с синими прожилками. «Джейк, неси фонарь!» — кричит она младшему брату, вытирая пот рукавом клетчатой рубашки. Ночью камень светится, привлекая жуков и лягушек. Утром соседка Мэгги, 72 года, замечает: «У вас трава выгорела кругами, как в той истории с Марвином
Азиз, 28-летний сварщик из стамбульского района Зейтинбурну, получает звонок от младшей сестры Элиф: «Баба снова упал у пекарни «Гюль-Шекер». Врачи говорят, сердце…» В госпитале «Хасеки» пахнет хлоркой, а на столе в палате — пакет с подгоревшими кебáбами, которые отец, Мустафа, упорно пытается съесть. Азиз в засаленной куртке с пятном от ракии слушает, как старик хрипит: «Магазин на улице
Марутан, полицейский из Тамилнаду с шершавым шрамом на левой руке, переезжает с женой Аммой и дочкой Кавией в серый многоквартирный дом в Ченнаи. Коробки с кухонной утварью ещё валяются в углу гостиной, а Амма уже шепчет, развешивая сари на балконе: «Здесь даже воздух пахнет прогнившими деньгами». Кавия, 8 лет, капризничает из-за сломанной куклы — её хвост оторвался при переезде. На первом же
В токийском районе Сибуя, за прилавком пекарни *«Аматори»*, 19-летняя Юки Накадзима в flour-stained фартуке находит в муке потрепанный свиток с изображением кошки-оборотня. Заспанный коллега Такуми, жуя анпан, ворчит: *«Опять старьё из комиссионки притащила? Выбрось, крысы заведутся»*. Ночью, разбирая коробки у мусорных баков, Юки замечает худого рыжего кота с шершавым шрамом на боку. Он шипит,
В токийском кафе «Сирень» 17-летняя Сакура разливает латте с пенкой в форме кролика, поправляя значок с розовым единорогом на фартуке. За соседним столиком Аой, студентка-дизайнер, рисует эскизы платьев для школьного фестиваля, разбрасывая карандаши с надкусанными ластиками. Вечером Сакура спешит на подпольный концерт в заброшенный гараж у реки Сумида — там ее подруга Рин, уличная певица с
Эмир, худой парень в потертой кожаной куртке, копался в ящике с шестеренками своей мастерской в Мардине. На столе — разобранные часы XIX века, пахнущие машинным маслом. За дверью кричал продавец жареных каштанов. Внезапно ввалилась Лейла, задыхаясь от бега по крутым ступеням: «Дед говорил, тут хранится *Кеманкеш*... Ты поможешь найти?» Эмир вытер руки об штаны, усмехнулся: «Слесарь я, не