Вероника, 32 года, работает в аптеке на окраине Нижнего Новгорода. Каждое утро она заезжает к отцу, Петру Семёновичу, в хрущёвку на улице Гагарина. У него деменция: он прячет чайные пакетики под диван и просит купить «таблетки от войны», как называет цитрамон. «Ты уже сегодня выпил, пап», — отвечает она, разворачивая фольгу блистера. В пятницу в ящике с бельём она находит конверт с фотографией
Лена Штраус, 17 лет, каждое утро до школы замешивает тесто в пекарне отца на окраине Мюнхена. Семья еле сводит концы после смерти матери: в углу висит её выцветший фартук с вышитыми незабудками, а в кассе не хватает мелочи для сдачи туристам. На экскурсии к замку Нойшванштайн Лена теряет группу, натыкается в буковом лесу на женщину в платье цвета ржавчины. «Ты пахнешь дымом, — говорит та, ковыряя
Эмили Картер, детектив с кислыми пятнами от кофе на рубашке, копается в архиве полицейского участка Нового Орлеана. На столе — фотография жертвы с выжженным символом на груди, похожим на перевернутую лилию. Её напарник, Джейсон Морс, тычет пальцем в карту: «В 98-м тут нашли тело с такими же отметинами. Старик-смотритель маяка тогда говорил про «голоса в тумане» — его списали на деменцию». За
Джейк Моррисон, сотрудник гуманитарной миссии, и Эмили Картер, его жена-журналистка, прилетают в прибрежный анклав с дочерью Лейлой. В багаже — пачка раскрашенных карандашей, коробка антибиотиков и плюшевый заяц с оторванным ухом. «Ты уверен, что это безопасно?» — Эмили щурится, глядя на ржавый забор из колючей проволоки за окном такси. Джейк молча достаёт из кармана смятый пропуск с печатью ООН.
Рената, студентка-биолог из Сан-Паулу, каждое утро протирала столики в кафе *Cafuné*, замечая, как клиенты путают сахар с солью. Ее сосед Маркус, курьер на потрепанном Honda CG 150, однажды врезался в мусорный бак у ее дома, рассыпав пачки документов с логотипом «Vortex Logistics». «Ты как слепой кот в метро», — бросила она, помогая собрать листы. Он усмехнулся: «Здесь либо быстро, либо никогда».
В подвале отеля с облупившейся зелёной краской Клара, ночная администраторша в потёртом кардигане, нашла пачку писем 1973 года, засунутых за трубу. В них упоминался «последний концерт Эвелин» и фраза *«Виктор знает, где моя гитара»*. На третьем этаже, в номере с заклинившим окном, джазовый саксофонист Марсель пытался записать альбом на старый магнитофон, но мешали крики из соседней комнаты — там
Чан Ми, фотограф-фрилансер с сигаретной зажигалкой в кармане джинсов, первая заметила пропажу продуктов. Холодильник в их квартире 404 на четвертом этаже старого дома в Хондэ пустовал каждое утро, хотя Со Ён, медсестра с ночной смены, клялась, что купила кимчи. «Крысы?» — спросил Юн Хо, студент-программист, разглядывая крошки на столе. В ответ скрипнули половицы в коридоре, где пахло сыростью и
Лена, 17 лет, каждое утро развозит заказы из семейной пекарни *Golden Crust* в пригороде Сиэтла, заедая пончики с беконом энергетиком. Ее старший брат Майлз, бывший гейм-дизайнер, целыми днями ковыряется в подвале в старой игровой приставке «Neon-96», которую нашел на распродаже в гараже миссис Чен. «Тут что-то живое», — бормочет он, когда Лена спускается с коробкой пирожков. Внезапно экран
В приморском городке Фрост-Харбор братья Марк и Эмиль Свенсон сталкиваются из-за наследства после смерти отца. Марк, юрист из Нью-Йорка в помятом пальто, требует продать семейную лесопилку, чтобы покрыть долги. Эмиль, в засаленной фланелевой рубашке, упирается: «Ты десять лет не приезжал, а теперь решил разобраться за три дня?» На кухне с отслоившимися обоями он разливает кофе, тыча пальцем в
Мария Фонтен, 27 лет, медсестра из Цюриха, каждое утро протирает спиртом хирургические инструменты в городской больнице. Её руки в царапинах от постоянного контакта с дезинфектантом. После смены она забирает письма из Индии — от брата-миссионера Лукаса, который пишет о вспышке холеры в Калькутте: «Здесь дети спят на вокзалах, а аптеки продают пузырьки с сахарной водой как лекарство». В ноябре
Лина Морган, 32 года, юристка из лос-анджелесской фирмы "Грей & Стоун", каждое утро заваривает растворимый кофе в пластиковом стаканчике, пока лифт поднимается на 14-й этаж. Ее коллега, Карла Висенте, 28 лет, хриплым голосом спорит по телефону с галеристом: «Ты хочешь выставить мои работы рядом с этим китчем? Да я лучше сожгу холсты!» Они пересекаются в курилке: Лина роняет папку с
Эмили, 22 года, работает в прокате роликов в старом торговом центре Пайн-Ридж. Каждое утро она протирает пыль с витрины, где выставлены винтажные коньки 80-х, и поправляет гирлянду с перегоревшей лампочкой. На складе, между коробками с растянутыми шнурками, она нашла старый плакат с зимним турниром по роллер-дерби — тот самый, который отменили десять лет назад после того, как её мать, Маргарет,