Джек Морроу, бывший военный, чинил дизель в гараже под Эль-Пасо, когда пришло письмо с маркой испанской почты. В конверте — фото обгоревшего ранчо и ключ от сейфа в банке Мадрида. Он позвонил Карлосу Ривере, своему напарнику по контракту в Мали: «Ты видел это?» — «Собирай чемодан. Встречаемся у Камиллы», — бросил тот, разъединив. В баре «Ла Сомбра» пахло пережаренными чипотле и пивом. Карлос, в
Лиам Гарретт приезжает в Уэверли, штат Орегон, после смерти отца, чтобы разобрать старый дом. В комоде с потёртыми ручками он находит записи отца: схемы лесных троп, зачёркнутые даты и фразу «Они не простили Эллен». В кафе «Дубовый лист», где пахнет пережаренным беконом, Лиам сталкивается с Эмили Реннер — она теперь работает официанткой и развозит заказы на ржавом велосипеде. «Твой старик всегда
Джейк, водитель с потрескавшимися очками, резко тормозит у полуразрушенной заправки под Манчестером. В салоне автобуса — Лиам, 16-летний парень в рваной куртке, ковыряет ножом граффити на сиденье, пока Софи, рыжая медсестра, перевязывает руку старику Элберту. «Смотрите в окна. Если увидите движение — кричите», — Джейк хрипит, вытирая масло с рук тряпкой. На заднем сиденье Тара, девочка с плюшевым
Кармен, с руками в белых пятнах от масовой муки, в шесть утра открывала ставни пекарни на углу улицы Сан-Маркос. Рядом с кассой валялся смятый листок — список долгов её брата Эстебана, найденный в кармане его брошенной кожаной куртки. «*¿Qué onda con Esteban?*» — спросила Лусия, соседка, покупавшая *conchas* для внуков. Кармен промолчала, потянулась к фото на стене: Эстебан в ковбойской шляпе
Джейк Морган, пожарный с обгоревшим шрамом на левой руке, возвращается в родной прибрежный городок Рокпорт после отстранения из-за панических атак. В местном кафе «Волна», пахнущем пережаренным беконом, он сталкивается с Лизой Рейес — упрямой журналисткой в потёртой кожаной куртке, которая тычет в него распечаткой с фото: «Смотри, третий склад за месяц. Копы говорят — случайность, но здесь…» На
Лера, пятнадцать лет, живет в пятиэтажке на окраине Уфы. Ее младший брат Ваня, тринадцать, каждое утро убегает в гаражный кооператив «Заря», прячет под курткой банки с краской. В школе Лера находит в шкафчике смятый листок: *«Они сняли камеры у старого трамвая. Сегодня»*. По дороге домой она видит, как соседский парень Саша, семнадцатилетний, вытирает руки об рваную толстовку, оглядывается и
Анна разбирала коробки на антресолях после смерти бабушки Елены Петровны. В старом чемодане с отколотой ручкой нашла потрепанный дневник 1943 года, пахнущий лавандой от засохших соцветий между страниц. На обороте фотографии с подписью «Горячево» она узнала бревенчатый дом с резными ставнями — тот самый, что сейчас стоял заброшенным на окраине деревни в Ленинградской области. «Спроси у Семеныча
Ласло, с потрепанным портфелем под мышкой, каждое утро покупал *лянгош* у уличного продавца на площади Ференца Деака. В мутном окне библиотеки, где он сортировал архивные газеты 80-х, Эржебет в синем плаще оставила конверт с вырезкой о закрытой шахте возле Мишкольца. "Смотри третий абзац, — шепнула она, поправляя шарф. — Там фамилии, которых нет в официальных списках". Он спрятал бумагу
Такуя, бухгалтер из токийского района Аракава, каждое утро замечал, как конденсат с его чашки кофе оставляет круги на отчетах за 2009 год. В обеденный перерыв Кейсуке, одноклассник с шрамом над бровью, толкнул ему бумажку с адресом бара в Синдзюку: *«Там ищут человека, умеющего считать быстрее калькулятора»*. Вечером, поправляя очки с заклеенной дужкой, Такуя услышал скрип ставок на старом
Мэдлин Харпер приезжает в Грейс-Харбор с чемоданом, половина которого занята пустыми контейнерами от таблеток. В доме матери пахнет плесенью и лавандовым освежителем. На кухне она находит коробку с детскими рисунками, поверх — открытку с неразборчивой подписью: «Прости». Джейк Морроу, в потертой кожаной куртке, застает ее за разбором старых журналов. «Брось, тут даже ящики скрипят от скуки», —
Харуто, худощавый парень в потёртой кепке, каждое утро протирал столики в кафе "Мирай" возле станции Сибуя. Однажды в дверях зазвенел колокольчик — вошла Аой, девушка с фиолетовым зонтом, капли дождя стекали по её кожаной куртке. «Ты слышал про старые ноты, которые нашли в заброшенной мастерской? — спросила она, разворачивая мокрую газету. — Там упоминается мелодия, которую мой дед
Каспер, 17 лет, протирает запотевшее окно в квартире на улице Акерсгата в Осло. За спиной — гиря, обмотанная изолентой, и плакат с надписью «Nordic Grapple Open». Мать оставляет на столе счет за электричество, зачеркивая дату красным. «Тренер говорит, у тебя шансов — как у лосося в супе», — бросает Эйрик, друг детства, разминая пальцы перед спаррингом в зале «Викинг-Холл». Каспер молчит,