Лэа возвращается в родную деревню в Пиренеях после звонка из больницы: мать, Жизель, в пижаме с разными тапочками, перестала узнавать соседей. В сарае за ящиками с ржавыми гвоздями она находит запертую комнату — внутри кровать с надорванным покрывалом, керосиновую лампу, на полу пятна, похожие на засохшую кровь. В углу валяется блокнот отца, Марселя, погибшего при лесном пожаре десять лет назад.
Лина ковыряла вилкой засохший омлет в закусочной «Эдди’с», пока за окном мигала неоновая вывеска автосервиса. Ее сосед по стойке, Джейк в засаленной косухе, протянул конверт: «Босс сказал — сегодня к полуночи. И не вздумай слинять, как в прошлый раз». Она сунула конверт под фартук, чувствуя, как крошки от чекалок прилипли к ладони. Вечером, протирая прожженное сигаретой меню, нашла между страниц
Лиза Морган, 32 года, работает в городской библиотеке в Питтсбурге. Во время разбора старых коробок с пожертвованиями она находит письма 1940-х годов, адресованные женщине по имени Эвелин Шоу. В них упоминается «договор у реки» и невыплаченные долги. Брат Лизы, Джейкоб, забирает у нее письма со словами: *«Бабушка умерла два года назад. Ты все еще ищешь оправдания, чтобы не разбирать её
Мэтт бродит по центру Нэшвилла с микрофоном в руке, подходит к женщине в синих очках, торопящейся с авоськами. «Объясните простыми словами — кто такая женщина?» Та морщит лоб: «Та, у кого с детства менструации. Хотя сейчас, кажется, это невежливо говорить». В калифорнийском кампусе Беркли он сталкивается с Эмили, студенткой с розовыми кудрями и пирсингом в носу. «Моя подруга-трансженщина больше
Алисия Варновска приезжает в Варшаву после десяти лет в Берлине. Ее квартира на улице Новый Свят пахнет сыростью, а в ящике комода она находит письма бабушки с пометкой *«Не доверяй Гурскому»*. В кафе «Под Львом», за столиком с треснувшей мраморной столешницей, друг детства Марек, в масляном комбинезоне от Fiat 126p, ставит перед ней кружку цикория: «Твою тётю Ядвигу вчера видели у архивов — она
В Мумбаи, среди гудящих авторикш и чайных лавок возле рынка Кроуфорд, 22-летний Викрам таскает мешки с кардамоном для дяди-торговца. Вечером он пробирается через переулки Бандра, пряча под курткой конверт с деньгами для местного ростовщика Гаурава. *"Скажи Гаураву, что в пятницу отдам остальное",* — бросает он охраннику у ржавых ворот склада, вытирая пот с шеи. Дома, в комнатке с
В порту Сен-Пьера Люк, режиссёр в потрёпанной кожаной куртке, спорит с Эмили, оператором из Квебека, о ракурсах для съёмки рыбацких лодок. «Ты хочешь, чтобы волна смыла камеру? — кричит он, поправляя очки, заляпанные дождём. — Снимай от маяка, там хоть свет нормальный». Эмили, закутанная в шарф с узором инуитов, молча перетаскивает оборудование по скользким камням, проклиная ветер, который рвёт
В Детройте, ноябрьским утром, Лила Хейс находит в подвале деда коробку с нейроинтерфейсом NT-4X — прототипом 2018 года. Пыль пахнет нафталином, а на крышке засохли пятна кофе. Ее брат Маркус, вскрыв файлы на помятом планшете, обнаруживает записи деда: *«18:43, тест #47 — видел закат над Лос-Анджелесом 2040. Сара смеялась… но ее нет в базе»*. Сара — их мать, умершая в 2025. Лила подключает
Лиа Мерсер, рыжеволосая фотограф из Ванкувера, столкнулась с Томом Харгривом в очереди на паром до Виктории — он пытался пронести запрещенную банку краски в рюкзаке. Она снимала старые инженерные конструкции для выставки, он сбежал с проекта реконструкции моста в Торонто после конфликта с заказчиком. «Советую сменить объектив, — сказал Том, указывая на ее Leica. — Вон тот рыбацкий причал — свет
Элина, бывшая юристка из Турку, замечает в хельсинкском порту грузовик с документами своей старой фирмы. Она звонит Майе, которая работает уборщицей в мэрии: «Там метки красным, как в деле Сорьярви. Встречаемся у Лоухи?» В кафе, за столиком с потёртой клеёнкой, Майя достаёт из сумки сломанный жёсткий диск — нашла его в кабинете заммэра после внезапного увольнения бухгалтерши. Элина разбирает диск
Лена, британский метеоролог с облупленным термосом «Keep Calm», коптила сигарету на крыше обсерватории в Гринвиче. В Польше, в Гданьске, Казик, ветеран-докер с шрамом через левую бровь, находил в портовом складе ящик с замёрзшими письмами 80-х — адресованных несуществующей угольной шахте «Варна». «Чёрт, опять эти призраки», — бурчал он, разминая онемевшие пальцы в вязаных перчатках. Лена,
Лиам Картер, младший архивариус из Манчестера, получает запечатанный конверт с выцветшей эмблемой совы — письмо от тети Марго, о существовании которой он узнал лишь после её смерти. Вместо ожидаемого наследства в шотландском поместье Алленвик он находит полуразрушенную библиотеку с книгами, переплетенными в человеческую кожу, и соседку Эмили Ренфрю, которая рыбачит в ближайшем озере, игнорируя