Детектив Майлз Картер из Ванкувера, с вечно помятым пиджаком и термосом холодного кофе, натыкается на труп рыбака у причала Стрэткон-парка. В кармане жертвы — ключ от заброшенного склада в районе Гастаун, где в ящике с ржавыми гвоздями лежит пачка писем на венгерском. Параллельно Лена Шовен, парамедик из Монреаля, замечает, что ее пациент с инфарктом, старик в клетчатой пижаме, повторяет фразу
Лора Дженнер возвращается в родной городок после семи лет отсутствия, застав витрины местной пекарни залепленными снегом, а тротуарные фонари обмотанными гирляндами. Она арендует комнату над кафе «Снежинка», где хозяйка, миссис Брэкетт, каждое утро ставит на подоконник кружку чая с гвоздикой. В мастерской на Первой улице Эван Торн, её бывший одноклассник, чинит сломанные санки для детей из
Лука, 27-летний бармен из Марселя, перегоняет свой ржавый Vespa через границу в Турин, чтобы открыть крошечный коктейль-бар в бывшей прачечной на Via Agliè. В прицепе — коробки с бутылками абсента, сушеными апельсиновыми корками и потрепанной книгой рецептов его покойной бабушки-сицилийки. На первой же закупке у рынка Porta Palazzo он сталкивается с Кларой, 25-летней художницей, которая тащит
Эмили, 27 лет, работает в крошечном книжном магазине на Portobello Road. Джек, гитарист из Дублина, снимает комнату над пабом "The Walrus", где по вечерам играет каверы на The Pogues. Они сталкиваются у витрины с ржавым каркасом санки — Эмили роетcя в коробке с подержанными романами, Джек пытается достать закатившийся под стеллаж пакет с имбирным элем. «Твоя борода сейчас загорится,
В пригороде Колорадо-Спрингс, 34-летняя Лора Мендес сортирует стопки писем в почтовом отделении с потрескавшимся линолеумом. Замечает конверт с надписью «Северный полюс» от 8-летней Софи Кларк, просящей новые ботинки для брата-астматика. «Ты опять за своё?» — хрипит Дейв, её напарник, разгребая коробку с посылками Amazon. Лора прячет письмо в карман куртки, пахнущий дезинфекцией. Вечером, при
Эмили Картер, 32 года, графический дизайнер из Торонто, приезжает в родовое шале в городке Сен-Поль-де-Шеврон. В багажнике — коробки с гирляндами, пачка нераспечатанных писем от покойного отца и треснувшая фарфоровая ёлка из 1998 года. Встречает её младший брат Ной, 27 лет, уволенный бармен, который три дня чинит протекающую печь. "Ты знала, что мыши сожрали проводку в спальне?" —
Линь Сяо, студентка факультета дизайна, подрабатывает в крошечном пекинском кафе «Мэйхуа», где каждое утро заказывает латте с сиропом Чэнь Юй — парень в потёртой кожаной куртке, таскающий гитару за спиной. «Ты же вчера брал эспрессо», — бросает она, протирая стойку, когда он пытается заплатить за кофе мелочью из кармана джинсов. Он смеётся: «Если я научусь играть твой любимый трек, дашь скидку?»
Эмир, 32 года, часовщик из переулка за Гранд-базаром в Стамбуле, каждое утро поправлял очки с изолентой на дужке и открывал лавку, заваленную коробками от старых радиодеталей. Его сестра Лейла, медсестра в муниципальной больнице, забегала к нему перед сменой, оставляя на столе бумажный стаканчик с кофе и бублик с кунжутом. «Опять спал тут?» — бросала она, указывая на смятую куртку в углу. Он
В старом варшавском районе Прага, Ярослав, слесарь с обветренными руками, находит в разобранном шкафу дневник 1943 года. Внутри — карта с пометкой *"Kościuszko Mound"* и схема подземных тоннелей. «Ты вляпался во что-то серьёзное», — говорит его сестра Аня, разглядывая страницы за кухонным столом, пахнущим жареной капустой. Они решают проверить тоннели, но на месте сталкиваются с группой
Эмили Картер, 28-летняя пекарша из Вермонта, случайно попадает на рождественский приём в старинном замке Брекенридж — резиденции королевской семьи малюткого европейского княжества. Всё из-за путаницы с заказом: вместо фирменного имбирного торта для местного фестиваля её грузовичок с потёртым декором в виде оленей привозит десерты прямо к княжескому столу. «Вы уверены, что карамель должна хрустеть
В центре Будапешта, на улице Ваци, 45, в полуразрушенной квартире с отслаивающимися обоями живет Ласло Ковач — 28-летний архивист. Он копается в старых судебных документах, пытаясь доказать, что дом, где он вырос, незаконно отобрали у его бабушки в 90-х. В ящике с бумагами натыкается на письмо 1944 года: «Эржебет, спрячь детей в подвале. За нами пришли». На обороте — детский рисунок углем: дерево
Лейла, в потёртом платье с выцветшими розами, протирала полки в лавке отца. Мурат, с лупаой на лбу, чинил карманные часы 1890 года — клиент из Бейоглу ждал до вечера. «Университет… Это для девушек с холмами в фамилиях, не для нас», — бросил он, не глядя, когда дочь спросила про вступительные экзамены. За окном, на мостовой Кадыкёя, продавец симитов кричал «Тазе!», а Лейла, стирая пыль с медного