Сергей, водитель маршрутки из Люберец, находит в бардачке своей «Гранты» мужскую перчатку с инициалами «Д.К.». Запах дешёвого одеколона «Саша» смешивается с ароматом вчерашних чебуреков. «Ты вообще дома ночуешь?» — бросает он жене Ирине, пока та красит ресницы у треснувшего зеркала в прихожей. Она молчит, застёгивает куртку с капюшоном «Puma» — подарок на прошлый день рождения. Вечером в гараже
В Мадриде Лука, курьер с татуировкой совы на запястье, доставляет старый кожаный портфель в кафе на площади Лавапиэс. Внутри — замшевый медальон с микрочипом, который клиент в черных перчатках приказывает отвезти в бункер под Брюсселем. «Сорок минут до метро, или деньги сгорят», — говорит голос в трубке. Лука прячет медальон в коробку от *churros*, пока полицейские дроны патрулируют рынок
Лиза, 23 года, библиотекарь из спального района Петербурга, нашла между страниц «Идиота» потрёпанный дневник с обложкой, пахнущей сыростью подвала. На первой странице — фиолетовые чернила: *«12 марта 1978. Папа снова говорил, что мама умерла от гриппа, но я видела письма из Ленинграда...»* Подпись — Вера Широкова. Вечером Лиза спросила бабушку Нину за чаем с лимонным тортом: «Кто это?» Старуха
Сергей замечает Алексея в лифте бизнес-центра на Пресненской набережной — тот держит тот же термос с треснувшей крышкой, что и у него. "Шестой этаж?" — бросает Алексей, поправляя галстук с пятном от кофе. Вечером, пока жена Катя разогревает котлеты в хрущевке у метро «Беляево», Сергей листает её телефон, натыкаясь на фото: Алексей в его же сером пальто стоит у их подъезда, на заднем
Алиса, 27 лет, живет в хрущевке на улице Малышева в Екатеринбурге. Работает корректором в местной газете, по вечерам переписывается с подругой Юлей из Новосибирска в Telegram. В пятницу, пока чистила картошку на кухне, нашла в шкафу коробку с детскими рисунками — акварельные корабли и березы, подписанные печатными буквами: «Хочу в Крым, 2009». За окном снег с дождем хлестал по балконному стеклу.
Лика, геолог с облупленным лаком на ногтях, копается в породе возле реки Тунгуска. Её брат Денис, ветеринар по образованию, чинит квадрокоптер кофейной ложкой: «Сдохнет эта штука — пешком через тайгу пойдем, поняла?» Их нанял Олег Сурков, бывший военный с татуировкой ящера на шее, который уверяет, что спутниковые снимки показали «геометрию древнее пирамид». Вечерами троица спорит у костра: Лика
Рави, парень лет двадцати, моет глиняные чашки в *Мама Мирайя* — чайной лавке на окраине Гунтура. Его сестра Прия целыми днями шьёт сари на заказ, пряча монеты в жестяную банку из-под печенья. «Три месяца — и наберём на твоё приданое», — бросает Рави, вытирая пот со лба, но Прия молчит, зная, что банк-менеджер Суббу уже неделю требует проценты за кредит. Вечером к ним врывается старик в выцветшем
Витя, закутанный в рваный шарф, прислонился к кирпичной стене заброшенного цеха, считая до ста. Его варежка с дыркой на большом пальце скрипела по снегу, пока он прикрывал глаза. Лида, спотыкаясь о ржавые трубы, залезла под конвейерную ленту, вцепившись в телефон с треснутым экраном — мать десять раз звонила, но девочка сбросила вызов. "Девяносто восемь, сто! Иду!" — крикнул Витя, а
Клэр, 28 лет, устраивается няней в семью Ларсенов в пригороде Сан-Франциско. Дом — трехэтажный особняк с бирюзовыми ставнями, библиотекой, где пахнет старыми дубовыми полками, и садом, заросшим розами сорта «Peace». Она присматривает за близнецами, Софией и Люком (6 лет), которые коллекционируют стрекоз в стеклянных банках из-под солений. Во время уборки гардеробной миссис Ларсен Клэр находит
Сергей, слесарь с завода «Прогресс» в Нижнем Тагиле, замечает в расчётке пропуск двух смен. «Алексей Петрович, я в четверг пресс чинил, это как недоработка?» — тычет пальцем в бумагу. Начальник цеха отворачивается к окну с треснувшей рамой: «По штатному расписанию тебя там не было. Иди оформляй объяснительную». Дома Ольга, его жена, листает квитанции за свет — в углу каждой печать ООО «Северный
Кирилл, сортировщик на консервном заводе в Подольске, обжег руку о паропровод в цеху. За бинтами пришел в аптеку на Ленина, 14, где Света, в мятом халате с выцветшим именем на карточке, тушила за углом электронную сигарету. «Йод закончился, будет зеленка», — бросила она, разглядывая его промасленную куртку. Он уронил банку абрикосового компота из авоськи, стекло разлетелось по треснувшей плитке.
Елена, медсестра с облупившимся лаком на ногтях, каждое утро брала Сашу за руку у подъезда хрущёвки — вела его к автобусу, который вёз сына на процедуры. «Не дёргайся, как в прошлый раз», — бормотала она, поправляя ему шапку, пока он отворачивался к заледеневшему окну. В пятницу, когда Саша упал на школьном катке, а врач в поликлинике №4 сказал: «Без МРТ не скажу, сколько это стоит», Елена вышла