Лайла, 27 лет, копалась в коробке с гнилыми персиками на складе круглосуточного магазина в Лос-Анджелесе, когда на её телефон пришло фото старой карты с пометкой *«Они знают про крылья»*. Отправитель — Эмилио, её сводный брат, исчезнувший после взрыва на свалке в Техасе. Она нашла в кармане своего ржавого «Шевроле» записку с координатами: 31°44’N 106°29’W — граница с Хуаресом, рядом с заброшенной
Пим, младшая бариста в кафе возле канала Бангкока, каждое утро протирает столешницу со следами от чашек. Её сестра Мэй, танцовщица в ночном клубе на улице Каосан, оставляет на холодильнике записки с просьбой "не выбрасывать старые колготки". Однажды утром Пим случайно проливает матча-латте на клиента — Нопа, архитектора из офиса через дорогу. Он смеется, показывая пятно на рубашке:
Лина роется в старом гараже за домом, вытаскивает коробку с потрепанными ралли-капсулами — миниатюрными машинками на радиоуправлении. «Майлз, смотри!» — кричит она брату, показывая синюю «Тойоту» 1993 года с потрескавшейся краской. Майлз, в пятнах от смазки для велосипеда, присвистывает: «Дед говорил, они тут по всему району гоняли». К ним подключаются соседи: Джейден, техник-самоучка с
Лена, бывшая медсестра с татуировкой в виде маятника на запястье, работает ночным барменом в закусочной «Ржавый якорь» где-то под Таксоной. Каждое утро, возвращаясь в трейлер с протекающим душем, она записывает обрывки снов в тетрадь с обгоревшими уголками. Однажды за стойкой появляется Гэвин — геолог в мятом хаки, который ковыряет лёд в виски и спрашивает: «Ты опять не спала?». Он приехал
В пригороде Брокен-Хилл ветеринар Тара Меррик находит раненого кенгуру с зелеными язвами на лапах. Она звонит бывшему мужу Дексу, механику с пивным животом: «Привезу тебе образцы, посмотришь под капотом этой дряни». В гараже, пахнущем бензином и жареным беконом, Декс разбирает пробирку паяльной лампой. Соседка-подросток Зои снимает всё на телефон: «Выглядит как моторное масло, но пахнет тухлой
Рамиро, сорокадвухлетний печатник из тихой типографии в пригороде Кордовы, каждую пятницу после смены заезжает в бар «Эль-Милагро». Там он оставляет на стойке распечатанные листовки с пиксельными фото «летающих тарелок» — снимки делает на старый «Зенит», доставшийся от отца, исчезнувшего в 1998-м после ночной смены на винном заводе. «Опять мусоришь?» — хрипит бармен Эстебан, вытирая кружку с
Элис Хартли, детектив из Манчестера с хронической бессонницей, пьёт кофе из потрёпанной кружки, на дне которой прилип бальзам для губ. Её напарник, Раджив Сингх, вечно поправляет кожаный рюкзак, подарок от бывшей жены. «Ты опять не спала», — бросает он, разглядывая фото трупа в промзоне: Лайам Гарретт, 16 лет, в кармане джинсовой куртки — билет в кинотеатр «Палас» на 23:15, дата совпадает с
Пим и Ной снимают комнату в старом корпусе общежития, где по ночам скрипит дверь шкафа — внутри вечно холодно, даже если на улице +35. Джей, их сосед, подключает самодельный детектор ЭМП к ноутбуку: «Смотри, вчера в 3:14 тут скачок был… Может, это Чон, та уборщица, которая умерла в лифте?» Мэй находит в инстаграм-историях фото с лекции по биологии — на заднем плане полупрозрачная фигура в форме
Трент, менеджер отдела логистики с загорелыми плечами от утреннего серфинга в Марубре, застрял в лифте старого здания на Лонсдейл-стрит. В кармане его шорт жужжал телефон — Лейла, стажёр из Перта, паниковала: *«Клиент из Брисбена требует пересчитать тарифы до полудня, а система опять глючит»*. На втором этаже, где пахло кофе из автомата и плесенью, Маркус, бухгалтер в очках с царапинами, жевал
Алина, 29 лет, менеджер в рекламном агентстве на Тверской, три года не брала отпуск. Каждое утро — пробки по Садовому кольцу, перекур у мусоропровода на лестничной клетке с коллегой Леной, которая вечно жалуется на мужа-алкоголика. «Слушай, шеф опять хочет презентацию к завтраму, — хрипит Алина в телефон, зажимая его плечом, пока наливает растворимый кофе в пластиковый стакан. — Да, мам, я куплю
Лизавета, в застиранном халате с вышитым вензелем «П.Р.», кипятит воду в медном самоваре у входа в клинику на Васильевском острове. Раненый солдат, Федор, с гноящейся раной на плече, хрипит: «Докторша, да когда ж эти бинты привезут?» Она молча достает из сундука последний рулон марли, замечая на обертке печать поставщика — того самого купца Семена, что вчера требовал «долю» за доставку лекарств.
Праютат, бывший монах с шрамом на левом запястье от неудачного обряда, получает смс от Нок — медсестры из больницы в Бангкоке. *«Пациентка в палате 307 ест землю из горшков. Говорит на языке, которого нет в переводчике»*. Он приезжает, находит Кай, девушку с синими губами, которая царапает на стене символы рыбьей костью. Праютат достаёт амулет из сплющенной пули и пучок сушёной полыни. **«Она не