Цыганская кровь (1 сезон)

Анайя, с рыжими волосами, перевязанными синей лентой, чинила треснувшую гитару отца Лукаса в крохотной комнате над пекарней. За окном в Боке кричали продавцы эмпанадас, а по мостовой гремели грузовики с мясными тушами. "Снова танцевала на углу Плаза-Доррего?" — Лукас швырнул на стол пачку выкуренных сигарет, пахнущих дешевым табаком. Девушка провела пальцем по зацепке на шали с блестками: "Заработала больше, чем твои «дела» в порту". Утром в её жестяной коробке среди монет лежала записка: "Приходи в Эль-Куартель после заката" — подпись была выведена дрожащими чернилами.

В подвале кабачка, где пахло прогорклым маслом и кожей, Карлос настраивал бандонеон с оторванной кнопкой. "Следи за ритмом, цыганочка", — бросил он, когда Анайя споткнулась о ящик из-под вина. Репетиции прерывали крысы, бегущие по медным трубам. Через неделю Лукас, ворвавшись через чёрный ход, разбил бутылку об стену: "Твой дед гнил в тюрьме, а ты тут с бродягами вальяжничаешь!". На рассвете Анайя завернула в газету 1936 года фотографию матери и трофедора с выщербленным лезвием. Под дождём у трамвайных путей её танец прервал свист полицейского: "Довольно шоу! Бумаги!". Толпа загудела, кидая под ноги обёртки от альфахорес.