Лев Джа: Наследие (2024)

Кайл Джексон, 28-летний бармен из Лос-Анджелеса, копался в гараже матери, разбирая коробки с потёртыми виниловыми пластинками и пачками чёрно-белых фотографий. Под слоем старых автожурналов 1970-х он нашёл потрёпанный кожаный дневник с инициалами *L.P.* — Леонард Прайс, его дед, погибший при неясных обстоятельствах до рождения Кайла. На страницах мелькали названия подпольных клубов — *«Лабиринт»*, *«Красный горизонт»* — и шифрованные заметки зелеными чернилами: *«12.04.72. Дождь. Майки принёс коробку с плёнками, но боится их включать»*. Кайл позвонил сестре Джине, перебивая её возмущение из-за полуночного звонка: «Слушай, тут дед не просто музыкантом был. Тут что-то… гнилое». Джина, юрист с хроническим недосыпом, через три дня притащила в его квартиру расшифрованную карту района 1972 года — пятна кофе на распечатке совпали с адресом нынешнего автосервиса на 7-й улице.

В трейлере за городом, пропахшем кошачьим кормом и ладаном, 72-летняя Роза Мендоса, бывшая саксофонистка, тыкала сигаретой в фото Кайлова деда: «Лео хотел играть джаз, а не прятать чужие секреты. После того концерта в «Лабиринте» к нему пришли. Два человека в плащах, не копы». Кайл, разглядывая царапины на её предплечье — следы давней потасовки, — услышал скрип кассеты в плеере, который починил на коленке: голос Лео пел о «железных птицах над разбитым мостом». Джина тем временем в подвале городского архива, жуя вчерашний пончик, нашла отчёт ФБР с грифом *«Уничтожить»*: упоминание группы *L.P. Quartet* и исчезнувшего студента-активиста Карлоса Риверы. Когда она набрала Кайла, в трубке прогремел гул двигателя — он стоял перед заброшенным складом, где в 1972-м играл джаз, а теперь ржавые ворота визжали под его рукой: «Джин, тут… тут стены расписаны теми же символами, что в дневнике. Как будто дед тут вчера был».