Пусть течет река (2023)

Эйнар, рыбацкий парень из Осло, каждое утро разгружал ящики с треской на рынке возле Ратушной площади. В кармане у него завалялся потрёпанный фотоальбом с пометками «Кируна, 1987» — его отец перед смертью сунул его в руки, бормоча про «клад под камнем с рунами». Лив, финский архитектор из Хельсинки, приехала восстанавливать старую церковь в Лапландии и случайно нашла в её подвале такую же карту, нарисованную на обороте иконы. «Ты тоже веришь в сказки?» — спросила она Юхани, шведского геолога, который измерял толщину льда на озере Торнетреск. Он молча достал из рюкзака компас с выцарапанной надписью «64°38′N» — те же координаты, что в альбоме Эйнара.

На заброшенной метеостанции в горах Норвегии они наткнулись на ржавую дверь с символами Третьего рейха. «Вы копаете не там…» — прошипела Сари, местная оленеводка, показывая на трещину в скале за её домом. Внутри — лаборатория с разбитыми колбами и дневником 1943 года: кто-то пытался синтезировать воду из радиоактивных минералов. Юхани спорил с Лив — уничтожить всё или искать образцы. «Там могут быть формулы отца», — Эйнар разбил кулаком керосиновую лампу. После шторма связь пропала, а Сари исчезла, оставив мешок с ворованными инструментами. «Ладно, — Юхани перевязал сломанное запястье обрывком карты, — теперь точно не свернём».