Прислуга (1 сезон)

Сок-хи, вороватая девчонка с татуировкой дракона на лопатке, пристраивается горничной в мрачный особняк Хидеко — японки в шелковом кимоно, которая целыми днями перебирает старые письма в комнате с резными ширмами. «Поможешь мне с платьем? — бормочет Хидеко, протягивая руку с обожженными краями ногтей. — Шнуровка слишком тугая». Сок-хи, пряча в карман серебряную заколку, притворно вздыхает: «Госпожа, вам бы воздухом подышать… сад тут красивый». На кухне повар с шрамом через глаз ругается на корейском, чистя рыбу с сиреневыми жабрами; граф Фудзивара, щеголь в европейском костюме, шепчет Сок-хи у камина: «Если она не подпишет бумаги до четверга, мы оба в канаве сгинем».

Хидеко ловит Сок-хи за пересчетом ключей от библиотеки, где под ковром спрятаны ящики с опиумом. «Ты врешь как мальчишка, — смеется она, дергая горничную за ленту в волосах. — Глаза бегают, когда блестит что-то золотое». Ночью, пока граф спорит с охранником-японцем о цене на фарфоровые вазы, Сок-хи находит в шкатулке Хидеко фотографию женщины с ее лицом и датой смерти чернилами. «Это моя тетя, — говорит Хидеко, закуривая трубку. — Ее повесили за кражу… детских туфель». Утром Сок-хи выбрасывает флакон с крысиным ядом в пруд с карпами, хрипло цепляясь за рукав Хидеко: «Уезжаем. Сейчас». На вокзале, среди чемоданов с фарфором, граф орет на полицейского, а девчонки, смеясь, забираются в вагон третьего класса, прижимая к груди сверток с украденными бриллиантами и сушеными абрикосами.