263 ночи (2021)

Наталья из Минска, в растоптанных ботинках и потёртой куртке, пробирается через грязный снег к пятиэтажке на окраине. Её брат Игорь пропал после того, как уехал на заработки в Москву — последнее сообщение было голосовое: «Нашли мне тут работу, электриком. Не парься». В подъезде на Лобанка, 17, где он снимал комнату, хозяйка, женщина с сиплым голосом, махнула рукой: «Съехал месяц назад. С казахами какими-то видели». В Москве Дмитрий, его бывший напарник по стройке у метро «Авиамоторная», чешет затылок: «Он жаловался, что паспорт придержали. Слышал, через Минводы в Израиль рванул — там сестра его матери, Роза, живет». Наталья переспрашивает, перекрикивая гул поездов: «Роза? Она ж умерла в Хайфе ещё в девяностых!» Дмитрий пожимает плечами, затягиваясь сигаретой: «Ну, тогда не знаю. Может, в Беэр-Шеву? Там эти ваши… конторы по трудоустройству».

В Тель-Авиве Авигдор, курчавый парень с подведёнными глазами, разгружает ящики с гранатами на рынке Кармель. Ему пришло письмо на русском: «Найди Игоря из Минска. Он должен мне». Конверт пахнет дешёвым одеколоном. Через два дня Лиора, соседка Авигдора по общежитию, тащит его в кафе на Алленби: «Там русский на стройке у порта работает. Говорит, фамилия Ковальчук». Игорь, в заляпанном цементом комбинезоне, отмахивается: «Долги не мои — за отца. В Минске эти уроды квартиру забрали». Наталья прилетает ночным рейсом, встречает её Авигдор на автовокзале, жуёт питу с хумусом: «Он в Хайфе, на той стройке с зелёными лесами». Утром Наталья стоит перед братом, суёт ему фотографию матери: «Мама три месяца как умерла. Хотела, чтобы ты был на похоронах». Игорь отворачивается, поправляет каску: «А тут хоть платят. И не бьют».