Наби, моя мачеха (1 сезон)

Тори, 16 лет, втискивается в квартиру на третьем этаже дома в районе Пракананг. Запах жареного банана с уличной лавки смешивается с ароматом стирального порошка, который Наби, его мачеха 28 лет, насыпает в машинку. «Где моя серая футболка с динозавром?» — бросает он, перебирая груду белья на балконе. «В корзине для грязного. Ты её не складывал две недели», — отвечает Наби, не отрываясь от плиты, где варится том-ям. По вечерам она зашивает дырки на его школьной форме нитками, которые берет из коробки от старых кроссовок.

Под кроватью в комнате отца Тори находит потрёпанный блокнот с записями о ревматоидном артрите Наби. В аптеке на углу, где вентилятор гудит, как пчелиный рой, он тычет пальцем в список лекарств: «Метотрексат… это есть?». Фармацевт в очках с толстыми линзами хмурится: «Рецепт где?». Тори мямлит, что доктор «ещё не отправил», и выбегает, сжимая пакет с таблетками, купленными у бабушки возле храма Ват Сакет. Дома он застаёт Наби спящей на полу среди разложенных фотографий — на одной, под стеклом с трещиной, его отец обнимает её на фоне реки Чаупхрая.