Звон в ушах (2022)

Мариана, 25 лет, моет кружки в кафе на углу Руа-да-Либрададе. Её левая рука дрожит от бессонницы, когда Карлос, бармен с татуировкой колибри на шее, протягивает эспрессо: «Опять слышишь этот проклятый гул?» В ответ она роняет ложку — металлический звон сливается с шумом трамвая за окном. Вечером, разбирая коробки в квартире покойной бабушки, она находит кассету с надписью «Л.А., 1974». Плёнка скрипит в стареньком магнитофоне: женский голос шепчет о «жужжании за правым ухом» и клинике в Сантусе, где «врачи резали барабанные перепонки, как консервные банки».

В муниципальном архиве Мариана сталкивается с Раулом, аспирантом-историком в мятом пиджаке. Он тычет пальцем в пожелтевшую газету: «Смотри — Лижия Алмейда, 1976 год. Пропала после статьи о подпольных опытах с ультразвуком». Ночью они пробираются в заброшенный корпус университета: Рауль светит фонариком на стену, испещрённую формулами, а Мариана прикладывает ладонь к стеклянной колбе со следами ртути. «Она пыталась заглушить шум другим шумом», — бормочет он, пока Мариана, прижав наушники к вискам, вдруг вскрикивает: «Это… голос бабушки. Она говорит про мой детский велосипед, которого никогда не видела». На следующий день, заливая кофе в треснувшую чашку, Карлос замечает, как она беззвучно шевелит губами, повторяя фразу с кассеты: «Скрежет ключей в замке — это не дверь. Это твои нервы».