Семья (2021)

Марк, в синей робе с пятнами масла, возвращался с автосервиса на Пайн-стрит, когда Эмили позвонила насчет матери. «Она переедет в среду. Ты даже не спросил, хочу ли я делить ванную с человеком, который путает зубную пасту с кремом для рук», — бросила она в трубку. Дом на окраине Эдмонтона — рыжая входная дверь, треснутое кашпо с геранью — уже трещал по швам: Лора красила волосы в ванной в кислотно-розовый, а Джейкоб сутками резался в игры, оставляя крошки от чипсов на клавиатуре. В гостиной, где пахло бензином от куртки Марка, валялся чемодан бабушки Марты — внутри мелькали вязаные носки и пачка писем 1980-х.

«Миссис Томпсон звонила. Джейкоб назвал Питера идиотом на уроке математики», — Эмили вытирала стол, оставляя разводы от старой губки. Лора, закатывая глаза, роняла: «Универ — тупой конструкт. Хочу разводить улиток». Марк ковырял отверткой засохшую краску на стуле, вспоминая, как сам в шестнадцать сбегал в Ванкувер на грузовике дяди-дальнобойщика. В холодильнике пустовало отделение для сыра — Эмили прятала там банку с мелочью для счетов. «Продам гараж», — сказал Марк позже, глядя, как Марта пытается подключить микроволновку к розетке для лампы. «Может, сначала научишься включать чайник без дыма?» — фыркнула Лора. За ужином ели пересоленную пасту под тиканье часов с отстающей минутной стрелкой.