Чудо (2021)

Адитья, парень из Дели с потрёпанным рюкзаком и наушниками, вечно застрявший в метро между работой в колл-центре и крохотной квартирой в Хауз-Хасе, случайно поднимает чей-то упавший телефон. На экране — фото девушки в ярко-розовом сари, стоящей у колодца с глиняным кувшином. Звонок раздаётся сразу: "Меня зовут Нандни. Вернёте? Папа сказал, если не найду — выгонит из дома", — голос дрожит. Они встречаются у станции Раджив Чоук, где Нандни, в платке с блёстками и потёртых браслетах, нервно перебирает край одежды. "Ты из тех, кто верит в судьбу?" — усмехается Адитья, протягивая телефон. "Судьба — это когда в пять утра доишь коз, а в семь везешь брата в школу", — бросает она, пахнущая топлёным маслом и пылью дорог из Раджастана.

Через неделю Адитья уже топчется у глиняного дома Нандни в деревне под Джодхпуром, смущённо снимая кеды у порога. "Городские привычки не работают тут", — ворчит её отец, указывая на треснувший кувшин, который гость задел плечом. Нандни учит его доить упрямую козу Лали: "Сожми аккуратнее, а то опрокинешь ведро!" — смеётся, когда молоко брызгает ему на джинсы. По вечерам её прабабушка, сморщенная, как сушёный перец, бормочет на диалекте маратхи: "Из него выйдет плохой муж — в городе мозги промыли". Адитья тайком чинит ей старое радио, из которого теперь льются хриплые мелодии 80-х, а Нандни прячет в сундуке его забытый шарф, пахнущий бензином и дешёвым одеколоном.