Созвучия любви (1 сезон)

Анна, скрипачка с потёртым футляром от дедовской скрипки, каждое утро пробиралась через толпу туристов на Литейном проспекте, чтобы успеть на репетицию в консерваторский зал с треснувшей лепниной. Дмитрий, инженер-акустик в очках со следами клея на дужке, возился с микрофонами под сценой, пытаясь убрать эхо от мраморных колонн. «Твой ми-бемоль звучит как пробуксовка трамвая на мостовой», — бросил он, поднимая голову, когда Анна в сотый раз повторяла пассаж из Чайковского. Она фыркнула, поправляя заколку в растрёпанной косе: «А твои датчики путают скрипку с дрелью соседей». За окном грохотал №3 по Невскому, а в стакане Анны давно остыл чай с плававшим лимонным семечком.

Они столкнулись снова в «Бродячей собаке» — Дмитрий ковырял вилкой оливье, Анна прятала дрожащие руки под столом: врачи нашли у неё начинающуюся тугоухость. «Возьми мои записи репетиций 80-х, — он сунул ей флешку с отколотым краем. — Там чистая акустика, без этих новодельных свистелок». Она швырнула флешку в суп: «Ты как все — готов подменить живую музыку своими железяками!». Через неделю он влез в её квартиру на Петроградской, пока она была на гастролях, и припаял к её метроному динамик, игравший фрагменты Шостаковича через помехи кассетной записи. «Это не железяки, — пробормотал он, когда она застала его на лестнице с паяльником. — Это… попытка услышать тебя через тридцать лет». На Университетской набережной, под вой ветра в растяжках троллейбусов, они настроили устройство так, чтобы скрипка звучала в унисон с хриплым голосом пленки.