В центре событий оказывается харизматичная молодая женщина, чей путь через хаос и политические интриги приведет к неожиданным открытиям. Ее жизнь переворачивается с ног на голову, когда она становится невольной свидетельницей загадочного происшествия, которое угрожает погрузить город в пучину беспорядков. Вынужденная скрываться от врагов, она находит поддержку в лице бывшего журналиста,
Домработница Катя и представить не могла, как одно недоразумение изменит её жизнь. Невольная причина разрыва отношений Марины и Максима за считанные дни до свадьбы, она теряет работу и оказывается в сложной ситуации. Однако неожиданное предложение от бизнесмена Олега Данилова становится для неё шансом помочь брату закрыть долги. Олег ищет фиктивную жену, чтобы забрать сына у своей бывшей супруги,
Лиза, в рваном ватнике и кирзовых сапогах, тащит охапку дров к избушке на краю Заозёрного. Дед Степан, сидя на крыльце с потрёпанной гармонью, бурчит: «Опоздала, сам печь топил». В тот же день в деревне появляется Антон — в городской куртке с капюшоном, с фотокамерой через плечо. Он снимает покосившийся колодец, пока местные мужики в гараже из консервной банки варят самогон. «Ты бы лучше деда
Лида приезжает в деревню Светлицы после пяти лет жизни в городе. На автобусной остановке её встречает Артём, бывший одноклассник, в засаленной куртке и с пачкой «Беломора» в кармане. «Твой дом всё там же, у плотины? — бросает он, разгружая её чемодан с автобуса. — Анна Петровна третью неделю калитку красит, всё жалуется, что ты не звонишь». По дороге мимо заброшенной мельницы Лида замечает, что
Лида, медсестра тридцати двух лет, каждое утро толкала коляску с двухлетней Машей по узкому подъезду хрущевки в Люберцах. Колесо застревало в трещине на лестничной площадке — та же проблема, что и вчера. Соседка Алла, пенсионерка с сиплым голосом, высовывалась из двери: «Опять грохот! Ребенок орет — уши вянут». Лида, не отрывая взгляда от потрескавшейся краски на стене, бурчала: «Сама родите —
Анна, скрипачка с потёртым футляром от дедовской скрипки, каждое утро пробиралась через толпу туристов на Литейном проспекте, чтобы успеть на репетицию в консерваторский зал с треснувшей лепниной. Дмитрий, инженер-акустик в очках со следами клея на дужке, возился с микрофонами под сценой, пытаясь убрать эхо от мраморных колонн. «Твой ми-бемоль звучит как пробуксовка трамвая на мостовой», — бросил