40 лет Рокки: Рождение классики (2020)

В Филадельфии, в квартире с протекающим краном и треснувшим окном, Сильвестр Сталлоне дописывает сценарий на обороте квитанций за электричество. Его жена Саша заворачивает сына в одеяло, сшитое из старых футболок: "Опять голодать будем, Слай?" Агент Майкл звонит из Лос-Анджелеса: "Юниверсал готов купить историю за 20 тысяч, но без тебя в роли. Решай сейчас". Сталлоне рвет контракт, едет в офис на Сансет-бульвар, где продюсеры Уинклер и Чартофф в дырявых кожаных креслах спорят о бюджете. "Выбор прост, — Сильвестр ставит папку на стол, — или я играю, или забираю боксёра в подвал". Чартофф проводит пальцем по пятну от кофе на рубашке: "Дай ему шанс. У парня глаза как у того самого неудачника".

Съёмки в мясном цеху превращаются в кошмар — камера заедает из-за мороза, оператор Джеймс Краббе ругается, вытирая объектив шарфом. Сталлоне три часа бьет тушу свиньи, пока ладони не покрываются кровавыми волдырями. Бёрджесс Мередит, в потрёпанном костюме тренера, смеётся: "После этого ты либо сдохнешь, либо выиграешь "Оскар". На лестнице Филадельфийского музея съёмочная группа греется кофе из термоса, пока Сталлоне в прозрачном нейлоновом ветхом худи бежит вверх под дождём. Премьера в кинотеатре "Фокс" — кассирша шепчет Уинклеру: "Мужик у входа плачет, говорит, что это про него". Сильвестр жуёт жвачку, чтобы скрыть дрожь в челюсти, когда зрители орут "Рок-ки! Рок-ки!", стуча ногами по полу.