Тихая Вода (1-3 сезон)

Эмили, переводчица из Бостона, переехавшая в Токио после замужества, нашла в комоде свекрови пожелтевший конверт с парижским штемпелем. Внутри — фотография молодой женщины в платье с кружевным воротником, стоящей у канала Сен-Мартен, и письмо на ломаном японском: *«Марико, твои глаза как сакура в лунном свете»*. Муж Хироси, обычно сдержанный инженер, разбил чашку с чаем, узнав почерк отца. Их дочь Айка, практикующая этюды Шопена на расстроенном пианино в углу гостиной, начала рисовать в тетради повторяющийся узор — волны, переходящие в лепестки. «Почему бабушка никогда не говорит о Париже?» — спросила она, ковыряя ластиком дырку в бумаге. За окном дождь стучал по жестяным водосточным трубам, смешиваясь с гулом поездов линии Яманотэ.

Через неделю Эмили, отправившись в архив префектуры Сидзуока, обнаружила запись о студенте-архитекторе Кэндзи Танаке, отчисленном в 1978 году за «аморальное поведение». В тот же вечер Айка, разбирая чердак, уронила коробку с кинокассетами — на одной, помеченной красным крестиком, была запись похорон: гроб, покрытый шелковой тканью с вышитыми карпами, падал в яму под крики женщины на французском. Хироси, чиня сломанный радиатор в ванной, признался: «Отец говорил, что мать привезла из Франции не только фарфор». Когда Эмили позвонила в парижскую галерею на rue de Seine, куратор-алжирец Самир вздохнул: «Анри Леруа сжег все картины «японского периода», кроме одной — она в подвале, завернута в рисовую бумагу». На обороте холста, изображавшего женщину, стирающую белье в реке Нагара, детской рукой было выведено: *«Прости, я не смогла выбрать между морем и горой»*.