Касатка (2020)

Лив, 17 лет, в рваной желтой куртке, копается в ящиках старого лодочного сарая на окраине Нюнесхамна. Рыбацкий посёлок засыпает под ноябрьским дождем, а она вытирает грязь с отцовского блокнота, найденного под вёслами. «Эй, Лив, опять за призраками гоняешь?» — хрипит Йонас, её двоюродный брат, разгружая сети с тухлой сельдью. В блокноте — схема бухты с пометкой «Каллхамра» и дата за неделю до исчезновения отца: *«Они следят. Нельзя доверять даже маяку»*. Лив крадётся к порту, минуя лавку старика Бьерна, где пахнет дёгтем и вяленой треской. В кармане — компас с гравировкой *E.S.*, который она выменяла на свой школьный учебник у пьяного матроса.

Заброшенная метеостанция на Каллхамре рассыпается от ветра. Лив щупит плесневелые папки с отчётами о «звуковых аномалиях» — записи частот, совпадающих с песнями касаток. В углу валяется разбитая рация, из которой доносится мужской голос: *«Эрик, ты видел их… они не просто плывут. Они* считают*»*. На рассвете Лив сталкивается с Майей, биологом в залоснившейся куртке: «Твой отец верил, что киты помнят всё. Даже то, как умирали». В кофейне «Хавсорнен» Лив разглядывает карту: красный круг вокруг нефтяной платформы «Сильен». Йонас ворчит, разливая рюмки аквавита: «Брось, старики ср*лись из-за денег, а не китов». Лив крадёт ключи от моторки, зная, что за ней следят через запотевшее окно.