На Токио (2018)

Хана, студентка из Осаки, переехала в Лондон после того, как тетя оставила ей крошечную квартиру над вьетнамским рестораном в Брикстоне. Ее сосед Эзра, парень с розовым ирокезом и привычкой собирать сломанные часы, однажды заметил, как она пялится на граффити с картой Токио возле станции «Элефант энд Касл»: «Ты же знаешь, это не настоящий город, да? Тут даже лапшу готовят неправильно». В подвале магазина «Mr. Sato’s Oddities», где Хана подрабатывала, она нашла старую коробку с билетами на метро 1980-х, обрывками газет на японском и потрескавшейся керамической лисой. Когда она притронулась к фигурке, экран телевизора за прилавком замигал синим — показал переулок Сибуи, залитый дождем, которого в прогнозе не обещали.

Эзра, разбирая схемы лондонских канализаций на полу своей мастерской, усмехнулся: «Призраки не берут такси, Хана. Если твоя лисица — портал, ищем дыры здесь». Они пролезли через люк за кинотеатром «Риц», наткнулись на комнату с кассетами VHS, помеченными «Инди-Голд-2020». На пленке — тот же переулок, но с Эзрой в кадре, хотя он никогда не был в Японии. Встревоженный библиотекарь-пенсионер, мистер Клэй, узнав про лису, прошипел в кафе «The Bitter Bean»: «Они сливают города, как чернила в воде. Ваш артефант — пробка. Вырвите — затопит». Когда Хана вставила фигурку в трещину на мосту Ватерлоо, туман на секунду рассеялся, показав силуэт Токийского неба — и мужчину в костюме-тройке, шагавшего сквозь оба города, не моргая.