Казароза (1 сезон)

Сэн, бывший солдат с шрамом через правую бровь, таскал ящики с селёдкой в порту. Его соседка по дому на Гороховой, Казароза, по вечерам пела в «Саду Лидии» — кабаре, где пахло дешёвым помарочным и коньяком. «Твой голос — для оперы, а не для этих пьяных рож», — бросал он, вытирая руки об промасленный фартук. Она смеялась, поправляя расползающиеся нитки на перчатке: «В опере не дадут махорку в залог за песню». По утрам, пробираясь сквозь туман к Неве, Сэн находил у дверей свёртки с чёрным хлебом и записками: «Не хрипи на пустой желудок».

Всё рухнуло, когда брат Казарозы, Николай, приволок на склад ящик с австрийскими винтовками. «Куда ты лезешь? Тут даже жандармы боятся нос сунуть!» — Сэн схватил его за ворот, пока грузчики в панике растаскивали контрабанду. Казароза, обнаружив в гримёрке окровавленный платок брата, полезла в его чемодан — среди театральных афиш 1903 года наткнулась на письма с печатью охранного отделения. «Ты работаешь на них?» — «Нет, это отец...» — Николай замолчал, услышав стук сапог в коридоре. Погоня по крышам Гостиного двора закончилась выстрелом — пуля снесла флюгер, когда Сэн сталкивал Николая в груду мешков с кофе. Позже, в подвале с протекающей буржуйкой, Казароза читала дневник отца: «12 апреля. Сэнкевич снова спрашивал про пленных под Мукденом...»