Замерзшие молнии (1 сезон)

Лена Шульц, монтажница с красными от хлора руками, каждое утро завтракала в общежитии под треск радиоприемника «Старт». Йохан Беккер, инженер с перебинтованной после аварии ладонью, находил в её ящике с инструментами странные схемы, завернутые в газету «Нойес Дойчланд». «Опять Хельмута из третьего цеха перевели?» — спросила она, вытирая масло с кулачка шестеренки. «Не перевели. Стерли из списков», — пробормотал Йохан, разворачивая чертеж с пометкой «Проект «Седина» — 1944». В заброшенном тоннеле под фабрикой, где пахло соляркой и грибами, они нашли ржавый ящик с катушками, обмотанными медной проволокой — одна из них оказалась вшита в подкладку пальто Лены.

Ханнелоре Вайс, дочь расстрелянного физика, ждала их в кафе «Капут» у вокзала — на столе перед ней лежала открытка с видом разрушенного Дрездена и коробка конфет «Моцарт» без шоколада. «Они использовали грозы как аккумуляторы, — сказала она, доставая из чулка ключ от архива на Таухерштрассе. — Но после взрыва в Цейсе всё снесли». Йохан спрятал в папиросной коробке пленку с формулами, пока Лена отвлекала агента в кожаном пальто, споря о цене на суповые концентраты. На трамвае №18, гремящем мимо строителей панелек, она разорвала записку: «Самолеты в Шенефельде. Завтра. Без света».