Вслепую (1993)

Мариана, с распущенными волосами, задевающими кончики пальцев, щупала края стола в лос-анджелесской квартире. «Ты слышишь, как шумят шины на мокром асфальте?» — Карлос положил её ладонь на оконное стекло, холодное от дождя. Она моргнула, не видя пятен света от неоновой вывески напротив, но кивнула. Через три дня после аварии на трассе 101, где её такси столкнулось с грузовиком, перевозившим краску, врачи в белых халатах с бейджами «Cedars-Sinai» говорили о разрыве зрительного нерва. «Я не научусь ходить без этих стен», — прошептала Мариана, уронив ложку в тарелку с остывшим супом «минестроне». Карлос подобрал её, сунул в руку, обмотанную браслетом из серебра с выгравированным маяком.

Он перевёз её в Мехико, в дом с терракотовыми полами, где каждое утро ставил чашку «кафе де олья» точно в двух шагах от края тумбочки. Его мать, Росарио, в платье с кружевным воротником, ломала ногти о спинку кресла: «Она слепая, hijo. Ты будешь кормить её, как попугая?» Карлос молча чинил радиоприёмник, через который Мариана слушала сводки погоды, пока он тайком сжигал письма из клиники, где его уволили за прогулы. Однажды в парке Чапультепек она нащупала резьбу на листе магнолии, сказала: «Это как твои шрамы от сварки». Он замер, потом рассмеялся — впервые за месяц. Позже, на рынке «Ла Мерсед», она отпустила его руку, исчезла в толпе, крича: «Не ищи по голосу! Иди на запах жареных кузнечиков!» Он нашёл её у лотка со специями, держащей пучок орегано, смешанного с её слезами.