Римская империя: Август (2003)

В Риме Октавиан, худощавый и с холодным взглядом, разбирает донесения о кораблях Марка Антония у берегов Греции. Его сестра Октавия, пряча кольцо с выцарапанным именем *Antonius*, умоляет: «Ты разобьешь флот, но что останется мне?» В Александрии Антоний пьет вино с медом, а Клеопатра, обмахиваясь опахалом из павлиньих перьев, шепчет: «Римляне назовут тебя рабом египтянки... а ты им станешь». После Акциума, где смола и серные шары подожгли триремы, Октавиан в доспехах, пропахших гарью, приказывает сжечь письма Антония — «пусть история запомнит бунтаря, а не друга».

В доме на Палатине Ливия, растирая в ступке лавровые листья для мази, советует Октавиану: «Народу нужны хлеб, а не твои речи о республике». Он вводит легионы в Афины под предлогом ремонта акведуков, а сам через доносчиков вычисляет заговорщиков. Когда Клеопатра, обмотанная в ковер, попадает в его шатер, он бросает ей коробку с инжиром: «Выбирай — триумф в цепях или яд между плодов». После ее смерти он примеряет тогу с пурпурной каймой, поправляя складки перед бронзовым зеркалом, а Ливия, пряча кинжал под подушку, думает о сыновьях.