Северный Ченнаи (2018)

Кабир, худощавый парень в замасленной рубашке, каждое утро пробирался через переулки, заваленные коробками от бетеля, чтобы успеть на смену на фабрике аккумуляторов. Его сестра Аша, 16 лет, тайком гладила школьную форму у соседки — денег на электричество не хватало. «Через два месяца экзамены, — бормотал он, считая рупии в потрёпанном кошельке. — Или найду подработку, или придушу Раджеша». Последнее звучало всерьёз: местный «бизнесмен» в золотой цепи на шее требовал с фабрики ежемесячную дань, присылая громил в кожаных куртках. Прия, дочь владельца чайной «Мадрасский уголок», прятала под прилавком потрёпанный блокнот с расчётами — мечтала арендовать киоск с выпечкой. «Брось, — смеялся Кабир, разливая чай с имбирём. — Твои самосы сгорели ещё в пятом классе».

Однажды ночью Кабир, заляпанный машинным маслом, нашёл в мусоре за фабрикой квитанции с подписью Раджеша — переводы на счёт политика из Южного района. Прия связала цифры со слухами о сносе их квартала под «элитный комплекс». Вместе с Минакши, слепой гадалкой, жившей в хибаре с треснувшими статуэтками богов, они взломали дверь конторы Раджеша. «Ты уверена, что он уехал в Коямпуттур?» — спрашивала Прия, пока Кабир рылся в компьютере. Ответом стал рёв мотоциклов у подъезда. Бегство через крыши, прыжок Кабира на навес грузовика с рисом, вывихнутая лодыжка. На рассвете Прия, стирая кровь с его лица, нашла в кармане флешку: «Думал, ради Аши всё вытерплю. Но если сожгут «Мадрасский уголок»…» Через неделю она раздавала листовки у метро, а Минакши шептала соседкам: «Видела во сне — крысы грызут золотую цепь».