Голиаф (2018)

В промозглом Стокгольме Эрик Сёдергрен, инженер-эколог с подрагивающими от бессонницы руками, копается в данных о выбросах завода *NordChem*. Замечает аномалии в отчетах — цифры не сходятся с показаниями датчиков в порту. «Ты что, слепой?» — бросает он коллеге Маркусу, тыча пальцем в график на потрепанном ноутбуке. Тот пожимает плечами: «Босс сказал — не наше дело». Эрик пробирается ночью на закрытую территорию, находит трубу, сливающую черную жижу в Балтику. Снимает на старый телефон, но камера бликует от дождя. Назад пробирается через склад с ржавыми бочками, спотыкается — на одной этикетка с логотипом *Goliath Industries*.

Лину Валлин, журналистку из Гётеборга, выгоняют из редакции после статьи о связях мэра с корпорациями. «Ищешь сенсации? Вот твой бред», — редактор швыряет в нее распечатки. В кафе за углом Лина натыкается на ролик Эрика в Telegram-канале анонимов. Пишет ему: «Встретимся у моста Скандинавия. 20:00. Принеси оригиналы». Эрик опаздывает — за ним два дня крутила серая Volvo. Лина, куря вполоборота, бросает: «Думал, испугаешься?». Они прорываются в серверную заброшенной больницы, где Маркус когда-то настраивал сети. Жесткий диск залит бетоном. Лина достает из сумки отвертку: «Держи фонарь. И не дыши мне на затылок». На записях — голос гендиректора *Goliath*: «Лабораторию в Кируне затопить. Свидетелей убрать». Эрик вспоминает — его брат Карл работал там бульдозеристом. Пропал в мае.