Дыра в Ханушовице (2014)

Йозеф, электрик из муниципальной службы, обнаружил трещину в стене подземного коллектора на улице Кроцинова. Вместо привычного гула труб из щели доносился шепот на смеси немецкого и чешского: *«Kdo tam?»*. Маркета, студентка-архитекторка, живущая в соседнем доме с облупленными балконами, заметила, что голуби избегают площадь у трамвайной остановки. На кафе *U Šilhanů*, где официант Милош ежедневно вытирал подтеки от козлового пива, она сказала Йозефу: «Вчера в три ночи из крана полилась ржавая жижа — пахло, как в дедовом погребе после наводнения». Они спустились в тоннель с фонариком, который мигал, словно боясь освещать граффити 70-х годов — пожелтевшие лозунги о дружбе с ГДР.

Олдржих, пожилой смотритель водоканала, нашел в архиве синюю папку с готическим шрифтом: чертежи бункера 1943 года, замаранные пятнами, похожими на кровь. *«Там не дыра, а рот»,* — бормотал он, разглядывая фото, где из земли торчал обломок кости с золотой пломбой. Когда трещина поглотила дворнягу Пирата, Йозеф заколотил проход досками от ящиков из-под картошки, но стуки продолжились — ритм напоминал марш *«Škoda lásky»*. Маркета, разбирая дневник деда-железнодорожника, нашла запись от 12 мая 1945: *«Сегодня эшелон с ранеными исчез, будто рельсы свернули в небо»*. В финале Олдржих, зажимая уши ладонями в рваных перчатках, кричал в пустую шахту лифта: «Они хотят не выйти, а вдохнуть!».