Белый охотник, черное сердце (1990)

Знаешь, есть такой фильм про режиссёра — ну, этакий упрямец с вечным огнём в глазах. Джон, кажется. Представь: человек, который рвёт шаблоны на каждом шагу — то в кадре безумные трюки выкидывает, то внезапно выступает за права угнетённых. Но вот парадокс: сам-то он словно с противоречий слеплен. Вроде кричит о справедливости, а в Африку летит не столько ради кино, сколько чтобы слона подстрелить — ну, это вообще как?

Затаскивает с собой друга-писателя, Питера. Тот, видимо, вечный оптимист, раз согласился. "Мы же искусство создаём!" — наверное, так его уговорили. А сам Джон... Боже, он же как ребенок, которому в зоопарке запретили трогать змей. Всё кипит в нём: и гениальность, и какая-то опасная одержимость.

Самое безумное — как они там, в этих джунглях, друг друга терпят. Пит то блокнот рвёт от бессилия, то в сердцах матерится на лень съёмочной группы. А Джон? Ходит с ружьём, будто Казанова на свидании — весь в предвкушении "главной роли". И ведь понимаешь: слона он, может, и не убьёт, но себя точно прикончит этим азартом.

В общем, история не про кино. И даже не про охоту. А про то, как наши демоны иногда оборачиваются идеалами — и как чертовски сложно понять, где кончается одно и начинается другое. Жаль, герои этого так и не осознают...