Возьму твою боль (1980)

Знаешь, как бывает — вроде тихая деревня, все своим чередом... А потом бац! Возвращается он. Тот самый Шишкович, который при немцах полицаем был. Говорят, отсидел своё, но разве сроком меру за кровь? Вот так вот и плетётся обратно, будто ничего и не было. Ага, щас. Деревня-то помнит. А Иван... Ох, Иван. У парня вся душа перекосилась, как узнал. Сестру с матерью ведь забрали тогда — прямо из дома, под вопли. И всё из-за этого подлеца. И как теперь, скажи, смотреть ему в глаза? Ходит Шишкович по улицам, в магазине хлеб берёт, соседям кивает... Да я б, на месте Вани, наверное, с ума сошёл. Тоска, злость, да и бессилие, наверное — ведь формально-то он отплатил. Или нет? Смешно, правда? Сидишь вечером на лавочке, кузнечики трещат, а в голове одна мысль: как так выходит, что палачи снова среди нас — дышат, живут? И ничего не поделаешь. Ну разве что... Да нет, Иван не такой. Или всё-таки? Вот и гадай теперь, чем эта история кончится. А деревня затаилась — ждёт. И небо низкое такое, гнетущее...