Крысы Тобрука (1944)

Знаешь, я тут на днях вспоминал историю про трёх пастухов — обычных парней с бескрайних австралийских равнин. Судьба-злодейка забросила их прямиком в ад Северной Африки, в эту пеклящую солянку из песка и свинца. Сначала-то всё как в кино: марши, победы, бравада… А потом — бац! — и оказались они в ловушке, как те кенгуру в загонах. Тобрук, порт этот проклятый, будто склеился с их кожей — полгода под обстрелами, впроголодь, с водой, что пахла бензином. Немцы, говорят, их "крысами" обозвали — мол, в развалинах юркие, неистребимые. А мне кажется, просто завидовали. Представь: изнываешь от жары в танке, а эти "грызуны" из ржавых жестяных банок умудряются чай заваривать да песни овечьи напевать. Упрямство, что ли, такое… австралийское. Дружба — вот что цепляло меня в их истории. Как они там, в аду, шутками перебрасывались, наверное. Один — про облака, похожие на овец, бормочет. Второй — смеётся, дескать, скоро и дождь из песка пойдёт. А третий молча стволом пулемёта в сторону врага крутит. Живые люди, не памятники. Интересно, они после войны домой вернулись? К своим стадам, к тишине… Или война навсегда въелась в кожу, как та тобрукская пыль?