Вперед, путешественник (1942)

Знаешь, как бывает, когда тебя с пелёнок душат заботой? Вот Шарлотта Вэйл – живой пример. Поздний ребёнок, единственная дочь у миссис Вэйл, которая, кажется, даже воздух вокруг дочери пыталась контролировать. Представь: девочка вырастает, а вокруг неё – невидимые стены из материнских «не смей», «куда ты», «это опасно». Неудивительно, что к тридцати годам Шарлотта стала похожа на тусклую тень – вся в себе, дрожит от каждого шороха. Спасалась только резьбой по кости – сидит, вырезает птиц из слоновой кости, а сама, наверное, мечтает улететь вместе с ними куда подальше. А потом врывается Лиза, жена брата – бойкая, современная. Смотрит на эту тихую трагедию и – бац! – вызывает психиатра. Тот, глянув на Шарлотту, ставит диагноз как из дешёвого романа: «нервный срыв», да ещё и санаторий свой рекламирует. «Каскад», мол, всё исправит. И ведь исправил! Ну, или так показалось. Пару месяцев массажей да прогулок – и вот уже наша затворница плывёт на белоснежном лайнере к берегам Южной Америки. Море, солнце, свобода… Или нет? Тут-то всё и начинается. Джерри Дарренс – чёртов обаяшка, женатый, конечно (куда ж без этого!) – появляется в её жизни как гроза среди штиля. Любовь с первого взгляда? Да не просто любовь – взрыв! Он – как глоток крепкого виски после лет травяного чая. И Шарлота, эта вечная «хорошая девочка», вдруг набирается смелости закричать матери в трубку: «Хватит! Я – живая!» Но… ты же понимаешь, правда? Сказка быстро оборачивается колючей проволокой. Джерри – не принц, а запутавшийся мужчина, Шарлота – не Золушка, а женщина, которая только учится ходить без костылей материнской воли. Их путь к свободе – не романтичная дорожка из лепестков, а скорее горная тропа с острыми камнями. Но черт побери, как же хочется верить, что они всё-таки выберутся – обожжённые, но не сломанные. (Знаешь, после таких историй всегда думаешь – а где грань между заботой и тюрьмой? И как много «Шарлотт» вокруг нас, которые всё ещё вырезают своих молчаливых птиц в клетках...)