Анатолий Крупнов. Он был (2019)

В Ленинграде 1984 года Анатолий Крупнов, 23-летний слесарь с обветренными руками, тайком пишет тексты в тетрадь в перерывах между сменами. Его жена Ирина, пахнущая аптечной пудрой, выбрасывает черновики в мусоропровод: "Опять эту блажь затеял? Хлеб бы на стол носил". После драки с соседом-алкоголиком, разбившим его магнитофон, Толик срывается в Москву — спит на вокзале, меняет джинсы на струны для баса, собирает первых музыкантов в подвале котельной. Ударник Сашка "Крыса", бывший вор в законе, стучит палками по ржавым трубам: "Громче, сука, не слышно через эту херню!".

К 1987-му "Черный обелиск" гремит по подпольным клубам. Крупнов, с желтыми пятнами никотина на пальцах, орет в микрофон на концерте в ДК "Меридиан", пока милиция не вырубает свет. В гримерке, пахнущей луковым пирогом от фанаток, гитарист Димка режет грязный бинт с гноящейся руки: "Толик, опять на гитару жмут?". После диагноза "лейкемия" в 1994-м Крупнов снимает квартиру на Ленинском проспекте, где соседи стучат по батареям при каждой репетиции. За день до смерти он диктует жене текст письма менеджеру: "Концерт в "Олимпийском" не отменяем. Похороны — после тура".